Спецназовцы не шевелились. На полу подмигивала индикатором глушилка сотовой связи «Барьер-720». Бесник досчитал до пятнадцати – а зелье-то почти концентрат, кисти сразу онемели – и повторил:
– Я сделаю все, что вы скажете.
Командир едва заметно качнул подбородком. Его прекрасно поняли: Наст опустил ствол, подошел к двери. Звякнули и защелкнулись наручники. Темноволосый боец приковал Бесника к Насту, быстро вышел на улицу. События начали разворачиваться стремительно, как будто кто-то поставил видеозапись на ускоренный просмотр. Бесника потащили к автомобилю – бронированному вездеходу. Людей, хвала Ин-Нару, не перестреляли – командир просто захлопнул дверь. Взревел мотор, пятнистая машина, таившаяся в огороде, помчалась к лесу, набирая скорость. Бесника лишили телефона, сдавили телами – жестко, не церемонясь, до треска ребер – и накинули на голову мешок. Исключительно для устрашения, знание дороги ничего бы не изменило.
Минут через пятнадцать онемело все тело. Не пожадничали с концентрацией зелья. Психологическая уловка работала – Бесник, лишенный обзора, начал нервничать, вслушивался в звуки, стискивая зубы от напряжения.
Машина ненадолго остановилась. Работающий мотор разбавился нарастающим шумом. Боец с переднего сиденья вышел на дорогу, выстрелил – вероятнее всего, из подствольного гранатомета. Бесник напряг слух. Кажется, вертолет ушел. Взрыва нет. Отпугнули, еще раз отпугнут… а потом затеряются в лесу, в темноте. Листва достаточно густая, ночью с воздуха ничего не разглядишь.
От Болотистых Пещер до росской границы рукой подать. Бесник не сомневался, что его везут в Желвач. Думать, зачем взяли живым – шлепнуть-то проще – не хотелось. И в Желваче, и в Северном Волчеграде высились глухие заборы военных научно-исследовательских центров, отпугивающие любопытных колючей проволокой и патрулями автоматчиков. Завезут в ворота, и никто не узнает, и цветов на могилу не принесет.
К горлу подступила тошнота. Не от страха. Естественная реакция организма на выпитый концентрат.
– Останови на минутку! – Бесник потряс спинку переднего сиденья. – Эй, вы же мне дали зелье, которое втрое разводить надо. Мужики, предупреждаю, я вам сейчас тут все заблюю, из-под пакета потечет.
Видимо тот, кто отдавал приказы «Леднику», желал получить Бесника в относительном здравии – без магической комы и необратимых изменений – и озаботился соответствующими инструкциями. Автомобиль остановился, раздался звук открывающейся двери. Наст ухватил Бесника за шиворот, содрал с головы пакет, перегнул через колено, вывешивая на дорогу. Давление на живот подстегнуло бунт организма. Бесника вывернуло на обочину, из глаз потекли непрошенные слезы, да и сопли потекли будь здоров. Он кое-как просунул свободную от оков руку в карман, вытащил пачку бумажных платков, отплевался, утерся. Наст удерживал его в висячем положении, не позволяя рвануться и удариться об машину или нырнуть рыбкой на асфальт.
Кап-кап-кап. Дождь, который не был слышен за шумом мотора, частил все сильнее, и – так-то бы плевать – торопился пролиться, подстегиваемый молниями и громом. Впереди, на пути автомобиля, трепетала, сбивалась в облака, оживала в лужах дикая магия. Бесника пробрало крупной дрожью, он выпрямился, утирая губы, сказал:
– Сейчас големы поднимутся. Гроза. Ищите убежище, иначе нас как крыс передавят.
Никто и ухом не повел. Наст захлопнул дверь машины, водитель тронул с места, не заботясь об удобстве пассажиров, и поехал в самую гущу молний, сквозь дождь, перерастающий в залповый ливень. Мелькнул дорожный знак. Черные буквы на желтом фоне. Сухая Горка.
«Странно, – подумал Бесник. – Поселка уже семь лет как в помине нет, а знак новехонький».
До границы с Россошью оставалось меньше часа езды. Ливень превратился в самый натуральный водопад. Машину повело, водитель съехал на обочину, остановился. Грохот оглушал – капли молотили по крыше, как пулеметные очереди. Молнии били в асфальт, подбираясь к автомобилю. А потом дождь стих, словно повинуясь чьему-то заклинанию, и вокруг – слева, справа, впереди, сзади – начала оживать земля.
– Выходите! Бежим! Справа – река. Прыгайте в воду!
Бесник толкнул Наста, побуждая к действию. Слева, в поле, чавкая глиной и черноземом, поднималась, росла и обретала конечности туша исполинского голема.
– Беги! К реке!
Водитель пренебрег словами Бесника и поехал вперед, по дороге. И пары десятков метров не проехал – на асфальт плюхнулось роняющее мокрые комья тело. Кулак целился в автомобиль, но водитель сообразил, сдал назад, и трехметровый глинистый вал влип в дорогу прямо перед бампером. До «Ледника», наконец-таки, дошло, что следующий удар достигнет цели, и машина будет похоронена под тонной глины. Наст открыл дверцу, выскочил на обочину, таща за собой прикованного Бесника. Из кювета поднимался второй голем, меньше первого, пока еще неповоротливый, и Бесник дернул наручник, указывая в темноту:
– Там река! В воду! Они не ходят по воде!
Наст прыгнул вперед, явно не думая о прикованном к запястью теле: проскользнул под ладонью голема, покатился вниз, по склону, достигая речного берега самым простым и кратким способом. К счастью, по пути им не встретилось крупных деревьев, но физиономией по кустам Бесник проехался знатно. Он вцепился в Наста, как клещ, сжал пальцы свободной ладони на воротнике куртки, заорал в ухо:
– Ищи какой-нибудь островок! Сейчас река мелкая, их полно!
Он не был уверен, что подбирает правильные росские слова, но Наст, вроде бы, его понимал. Встал, встряхнул, побуждая идти своими ногами, и попер по отмели как танк, присматриваясь к отражениям молний в воде. Судьба подразнила их мимолетной иллюзией спасения – голем обрушился с дороги, ломая деревья, и двинулся вслед за ними, быстро сокращая расстояние. Повезло в том, что мстительная тварь поленилась наклоняться, а отвесила им пинок и снова полезла на склон. Наста с Бесником накрыло жидким глиняным валом, поволокло по отмели, столкнуло в воду. Бесник задержал дыхание и неимоверным усилием высвободил руку. Он поспешно отдирал от лица налипшую глину и молился Ин-Нару: «Лишь бы Наста тоже зацепило краем, лишь бы он не задохнулся!» Глина быстро твердела. Бесник окунулся в воду, прочистил ноздри, сорвал печать со рта и коснулся Наста. Судя по движениям, тот тоже избавлялся от глины: кто-то научил его, как надо действовать в подобной ситуации. Они наскоро смыли глину с лиц и волос, и, не сговариваясь, побрели по реке, держась по горло в ледяной воде.
Бесник понимал, что сил у него хватит на пятнадцать-двадцать минут. Дальше холод возьмет свое, и они скончаются в реке или на берегу – даже если драконий выдох подарил Насту чуть больше выносливости, с прикованным к руке трупом он все равно долго не протянет.
«Дом лесника, – вспомнил он. – Драконы в прошлом году устраивали там наблюдательный пункт, поле разгораживали, канавы копали. От дома меньше половины осталось, но это хоть какое-то убежище. Можно укрыться от ветра и попробовать развести огонь».
Наст двинулся в нужную сторону без сопротивления. Бесник шел с оглядкой: нашел перекат, и, прежде чем подняться на противоположный берег, хорошенько прислушался. Ни чавканья глины, ни выстрелов, ни голосов. Нельзя было забывать о четверке спецназовцев. Бесник чувствовал, что с Настом получится договориться, а с остальными – нет.
«Ин-Нар, помоги, отведи глаза людям и нежити, ниспошли нам временный очаг и толику своего тепла».
В ответ на просьбу небеса обрушили на землю очередной залповый ливень. Бесник брел к дому лесника вслепую, оскальзываясь, разбавляя покрывшую одежду глину черноземом. При первом падении он вывихнул, а может быть, и сломал запястье – Наст устоял на ногах и резко дернул наручник. Следующие разы прошли мягче: Наст понял, что обременяющая его ноша требует особого присмотра, и подхватывал падающего Бесника свободной рукой, не позволяя уткнуться носом в грязь.