Свежий аромат лимона. Горький шоколад разочарования.
— То есть вот так ты решил, да? Чудовище.
Лучше бы она кричала. Или бросилась на него, чтобы вырвать лживый его язык. Но Лидия совершенно спокойна.
— Ты заставил меня влюбиться в тебя. Наговорил красивых глупостей, обманом заставил дать клятвы. И только теперь я узнаю, как ты ведешь себя во время близости? Только сейчас?
Стакан разбивается о плиты пола удивительно тихо. Разлетается мелкими осколками.
Узкая ее спина неестественно пряма. В свете масляных ламп складки на бирюзовой длинной юбке кажется морскими волнами, обманчиво-мягкими.
Лидия уходит.
Нет. Только не сейчас, когда она сама сказала, что любит его.
Дроу резко привлекает строптивицу к себе.
— Я веду себя подобным образом лишь тогда, когда намерен убить женщину после близости. Ты хочешь, чтобы я тебя убил?
— Что? — Лидия, кажется, ушам своим не верит.
— Убийство, — терпеливо повторил принц. — Жестоко я трахаю только тех женщин, которых собираюсь убить.
Лидия едва ли не шипит от злости. Он еще и шутить вздумал!
— Отпусти меня, — глаза целительницы теряют цвет, становясь почти янтарными.
Аларик держит ее лишь крепче.
— Моя вина.
— Конечно. Чья же еще? — язвительно говорит Лидия.
На руках принца появляются следы укусов, и огненная боль туманит разум.
Лидия насмешливо улыбается.
— То, что ты почувствовала и увидела, взволновало тебя. Вывело из равновесия. Но ты все равно узнала бы обо всем. Незачем лгать.
Поцелуи тают на ее пальцах, на ее запястьях.
Целительница опускает веки, и тени на ее коже, будто золотая пыль.
— Я не желаю ничего обсуждать сейчас. Мне необходимо отдохнуть.
Что же, пусть так. Молча дроу взял на руки свою женщину и отнес в ее спальню.
Преисполненный жестокой какой-то радости — наконец она, его любовь, знает, каков ее будущий супруг на самом деле — и кофе с медом, принц заставил себя выждать немного (почему время течет так медленно?). Не находя покоя, он направился все же в комнату Лидии.
Удача принцу сопутствовала — как оказалось, целительницу уже сморил сон. Поправив одеяло, дабы его женщине было тепло — и воспользовавшись случаем запечатлеть поцелуй на бледных обнаженных коленях — Аларик лег рядом и закрыл глаза.
Глава 7
Пробуждение было, сказать прямо, не самым радостным. Воспоминания о произошедшем ночью стразу же принялись терзать меня. Я растеряна, опечалена, зла. И я в смятении.
Благо, что смогла хоть немного поспать, хоть и была уверена, что глаз не смогу сомкнуть. Но когда видишь, как твой мужчина занимается сексом с другой — это… лишает сил.
Мне необходимо все спокойно обдумать, мысленно вздохнула я. Но как это сделать, если перед глазами — только лишь та отвратительная, мучительная сцена?
Вдох. Выдох. Следует помнить, что пришлось пережить Аларику по вине этой твари. Она пыталась заставить его думать, будто он слаб. Бессилен.
— И ей не удалось.
Вздрогнув, я обернулась к двери. Видимо, я настолько погрузилась в свои размышления, что не услышала даже, как в спальню вошел мой принц. Поставив поднос с завтраком на прикроватный столик, украшенный резьбой в виде волчьих голов, он сел на мою постель, рядом.
— Не лезь в мои мысли, — холодно сказала я.
Шагнув на иной берег охраняющего ручья, я окуталась в близорукий ядовитый туман.
Как ни желала я обескуражить дроу, он, несомненно, к подобному повороту был готов.
— Во время последнего нашего разговора, лапушка, ты назвала меня чудовищем. И это действительно так. Но я не отпущу тебя.
Не замечая будто моего возмущенного взгляда, принц заботливо поливал для меня малиновым джемом порцию золотистых пышных блинчиков. Я потянулась почти безотчетно, чтобы коснутся его щеки. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь облечь в слова, а значит, признать реальность страданий этого дроу, о которых мне довелось узнать.
— Не смей мне угрожать, Аларик.
Наверное, сейчас откровенность — лучшее решение.
— Да, все это совершенно жутко, но я так восхищена твоей силой и твоей стойкостью. Я оценила это.
Этот наглец, улыбаясь, съел уже половину одного блинчика, а другую, нанизав на вилку, поднес к моим губам.
— Звучит изумительно. Скажи еще раз, что ты восхищена мною.
Попробовав предложенное, вкусом я осталась весьма довольна.
— Может быть, и скажу еще. Не о том речь, — мои пальцы замерли на запястье дроу. — Ты должен понять, насколько я опечалена, хоть это и случилось давно. И твоя жестокость…