— Как сказать, — усмехнулся мой принц.
— Ашер, — я поднялась и протянула руку князю, — подойди.
В знак благодарности за участие в схватке мне хотелось помочь вампиру с ранами.
Много времени это не заняло, потому как Ашер почти не пострадал — лишь несколько порезов на руках и растяжение связок коленного сустава. Затем в лазарете появились и другие мужчины, включая Илиаса, Камео, Дьяра и Луку. У некоторых из них, к моему сожалению, оказались серьезные проникающие ранения, требующие оперативного вмешательства.
Мы работали вместе — лекари, я и мэтр Фредерик. Итилири были хорошими хирургами, но мне стало ясно, почему соматические нарушения им не давались. Дети Северного ветра великолепно управлялись с энергиями воды и земли, но вот нити воздуха и огня не способны были стабилизировать. К тому же, дроу не видят смысла в сострадании. Возможно, причина в этом?
— Спасибо, Ваше Высочество.
Глава гильдии лекарей склонился над мой рукой. Сар Эану пахнет эвкалиптом, у него белые волосы и тяжелый взгляд бирюзовых глаз. Я видела, как точны и уверены его движения, и рада, что здоровье воинов моего супруга в надежных руках.
— Мне в радость было помочь.
Сар повернулся к моему наставнику и улыбнулся едва заметно.
— Мэтр Фредерик.
Мужчины обменялись рукопожатием, и мэтр ушел в свою комнату, а я решила еще раз проверить, как чувствует себя отец.
Слава Мудрейшей, сэр Томас получил только несколько легких царапин, которые обработала матушка.
Кстати сказать, благодарностей я удостоилась не только от уважаемого Сара, но и от Его Величества.
— Мои воины будто стали еще сильнее. — Порез на щеке Илиаса в цвет вишневого сока, а хирургические нити почти сливаются с бледной кожей. — Манипуляции с духом, видимо, важны не меньше, чем лечение тела. А ты и с тем, и с другим управляешься прекрасно.
Разницу король понял правильно. После моего вмешательства, как целителя, энергия Змеи, текущая сквозь мои руки, гармонизировала энергии итилири, дала покой и ясность их мыслям и чувствам, в то время как лекари на подобное, к огромному огорчению, не способны.
— А вы прекрасно деретесь, — вернула я комплимент. — Уверена, сколь много веров ни попытались бы вторгнуться в Феантари — шансов у них в любом случае не было бы.
Илиас улыбнулся и коснулся губами моего лба.
— Отдохни. Тебе сейчас это необходимо.
Ох, как он прав. Я чувствовала себя совершенно измотанной, но все же отправилась к Розали и Лайолешь.
Мой дар — как холодная вода, что течет по венам. Свобода от ограничений. Равновесие. И целуя девушек, столь хрупких, я делюсь с ними спокойствием.
Всем нам необходимо хорошо выспаться. Соблазнительная идея, как говорит мой супруг. Я знаю, что после посещения своих воинов и раздачи некоторых необходимых указаний, он вернулся уже в наши покои.
***
Аларик лежал на спине, раскинув руки. Я устроилась рядом с ним, и супруг сразу же обнял меня и привлек к себе.
— Драгоценная, я должен тебе сказать кое-что.
Глаза закрыты, и моя рука вслепую касается его волос.
— Слушаю.
— Завтра тела погибших веров будут отданы в дар Северному ветру. А Мариус — принесен в жертву.
— Почему?
Аларик поднялся и подошел к столу. Взял одну чашку зеленого чая с молоком для себя, а вторую — подал мне.
Мой принц выглядит спокойным, безмятежным даже. Но эти губы, которые могут целовать столь нежно, выносят жестокий приговор.
— Считай это лично моей прихотью.
Наверное, все волнения сегодняшнего дня все же взяли свое — хоть я и решила держать себя в руках.
Моя чашка летит на пол. Будем считать, что я не хочу чая сейчас.
— Твоя прихоть?
— Лапушка, успокойся, — в низком, хриплом голосе я четко слышу приказные ноты.
— Не смей разговаривать со мной таким тоном, — тихо и вкрадчиво говорю я.
— Успокойся, — повторил Аларик.
Дроу опустился в кресло. Он смотрел на меня в упор — и наверное, действительно можно гордиться, что я способна выдержать взгляд этих черных глаз.
— Подумай. Что, если бы эти твари убили тебя? Моих родителей — или твоих? Кого-то из гостей — или кого-то из итилири? Я уже говорил тебе, что у меня нет права на жалость — потому как есть долг.
Неожиданно он ударил по подлокотнику, и дуб раскрошился под его рукой.
— Твою мать. Я люблю тебя. Я уязвим перед тобой. И я хочу, чтобы ты поняла меня.
Он прав. Глупостью было упрекать его сейчас. После сегодняшнего боя.
Он устал.
Я подошла к своему мужчине и встала напротив.
— Мне всегда казалось, что любовь — это не слабость. Напротив, она придает сил.