Римус Люпин вышел из госпиталя только осенью, глубоко больным человеком. Одной из причин, по которой главврач Мунго так хотел заполучить Снейпа в качестве главного зельевара, было в том числе и Антиликантропическое зелье, варить которое качественно, кроме Снейпа и самого создателя Белби, мало кто умел. Пока Снейп был сначала в коме, а затем — в тюрьме, персонал больницы пережил двое весьма неприятных и беспокойных суток: больничное зелье не сработало как нужно, и Люпин, и без того находящийся в тяжелом состоянии, дважды вкусил все «прелести» превращения, отчего едва не отправился к праотцам.
После выхода из больницы Люпину, как герою войны, удалось устроиться на скромную должность смотрителя музея Первой и Второй магических войн. Привыкший к тому, что оборотню найти даже низкооплачиваемую работу очень и очень непросто, он был рад даже копеечным зарплате и ветеранской пенсии, тем более что работа была из разряда «непыльных». На этом его удача, кажется, решила закончиться: его теща, Андромеда Тонкс, которая все это время смотрела за практически осиротевшим Тедди, подала апелляцию с целью объявить Римуса недееспособным и оформить официальное опекунство над внуком. В принципе она хотела как лучше: Андромеда с самого начала не была в восторге от выбора дочери, но смирилась с этим, однако теперь, учитывая то, что Люпин стал полу-инвалидом на нищенском жаловании, решила, что от такого отца толку будет мало, а опасности для мальчика — куда больше. Нет, она не стремилась запретить Люпину видеться с сыном, но собиралась настаивать на том, чтобы жил Тедди только с ней, а не с отцом.
Грейнджер с Уизли так и не поженились, расставшись друзьями перед Новым Годом. Рональд Биллиус, как ему всегда и мечталось, подался в профессиональный квиддич, а Гермиона начала свою карьеру с того, что стала вести созданные Министерством дошкольные курсы магической истории и культуры для маглорожденных учеников Хогвартса. Затем она перешла работать в министерский Отдел образования, где и направила свою бурную энергию на неблагодарную ниву реформ, составляя в этом компанию Диане.
Джордж Уизли каким-то чудом взял себя в руки после гибели Фреда и продолжил начатое ими дело — магазинчик волшебных приколов, превратив скромную торговую точку в целую сеть магазинов по всей стране. Поттер, практически «за красивые глаза», поступил в Высшую школу авроров, но бросил ее буквально на следующий год, видимо, накушавшись за семь лет приключений и смертельных опасностей на всю оставшуюся жизнь. Первое время он вместе с Уизли играл за ловца в «Пушках Педдл», но потом охладел и к спорту и с головой погрузился в артефактологию и теперь стажировался в Египте. С самой младшей из Уизли они поженились через два года после окончания войны, их свадьба была очень шумной и широко освещалась в прессе, да и могло ли быть иначе, если речь шла о национальном герое.
* * *
На платформе 9 и ? царили привычная для первого сентября суета, толкотня и гам. Диана, прижимая к носу платок, чтобы не вдыхать вызывающие дурноту запахи горячего металла, человеческих тел, креозота, которым были пропитаны шпалы, и черт знает чего еще, стояла в сторонке, глядя на то, как прощаются отец с сыном. Гордый своим новым статусом новоявленного студента Хогвартса, Брайан заранее нарядился в школьную мантию, еще не украшенную гербом факультета, и с наивно-самодовольным видом одной рукой прижимал к себе клетку с совой, а в другой держал тяжелую переноску, в которой недовольно надрывался гладкошерстный черный котяра. Кот был привезен в прошлом году из Израиля и наречен непривычной для Англии кличкой «Шлёма». Судя по реакции Шлёмы на происходивший вокруг него бедлам, в Хогвартсе Брайан еще не раз пожалеет о том, что взял с собой это своенравное и горластое создание.
Брайан с возрастом все больше и больше напоминал уменьшенную копию отца, только ухоженную и явно не обделенную родительской любовью. Прямые блестящие черные волосы были расчесаны на косой пробор и красиво обрамляли его узкое и несколько костистое лицо с огромными темно-карими глазами. Тонкий прямой нос достался ему от матери, но манера сурово поджимать губы и насмешливо вскидывать бровь была истинно отцовской. Худенький и тонкокостный, он с первого взгляда производил обманчивое впечатление безобидного и погруженного в себя «ботаника», но своенравный блеск в глазах и немного резковатая манера общения говорила о том, что мальчишка вполне умеет за себя постоять.