Кое-что из рассказанного Эмерсоном было новостью и для меня. Конечно, он обладал преимуществом надо мной, «наслаждаясь» длительным «гостеприимством» Винси, если выражаться его словами. И когда я вспоминала об этом презренном злодее, который, развалившись в удобном кресле, злорадствовал над страдающим узником, то сожалела лишь о том, что Эмерсон так быстро расправился с ним. Я ещё тогда отметила несоответствие этого предмета мебели грязному сараю, где держали пленённого, но, только услышав в голосе мужа определённые нотки, полностью осознала, как совершенно безвредный предмет – кресло, обитое красным плюшем – становится символом утончённой и коварной жестокости. Я больше никогда не смогу усесться в такое кресло.
Алиби Винси выглядело для меня вполне убедительным. Письменные свидетельства его проживания в Сирии, конечно, были подделаны, но даже если бы я решила прочесть их, то без проверки на соответствие действительности, пока уже не оказалось бы слишком поздно. У меня также не было оснований сомневаться в бедном Карле фон Борке, в отличие от Эмерсона (я напомнила себе, что должна разузнать о Мэри и выяснить, как я могу помочь ей), особенно, когда Берта подтвердила...
– Что?! – воскликнула я, когда Эмерсон дошёл до этой части своего рассказа. – Так Берта всё время шпионила для Винси?
– Очко в мою пользу, – заметил Эмерсон с самодовольной улыбкой и вульгарным жестом.
– Но её синяки… мужество, с которым она бросилась к двери твоей камеры, чтобы не дать охраннику войти...
– Она всего лишь пыталась выбраться, – ответил Эмерсон. – Она не желала участвовать в убийстве, и до безумия хотела сбежать. Увидеть, как ты вламываешься в комнату через потолок, будто демон в пантомиме, более чем достаточно, чтобы любого довести до паники. Я и сам...
– Пожалуйста, Эмерсон, – произнесла я с достоинством настолько повелительно, насколько смогла. Не очень-то приятно сознавать, что маленькая дрянь полностью одурачила меня. Меня всю передёрнуло, когда я вспомнила, как объясняла ей, что следует преодолеть брезгливость. Брезгливость! Должно быть, именно она всадила нож в Мохаммеда.
– Да, – согласился Эмерсон, когда я высказала своё мнение вслух. – Она была такой же смертельно опасной и коварной, как змея. Вполне естественно, когда вспоминаешь о том, какую жизнь она вела.
– Полагаю, печальная история о том, как она впала в бедность из-за смерти отца, тоже сплошная ложь, – стиснула я зубы.
– Ах, вот что она рассказала тебе? Боюсь, что её… карьера началась намного раньше, Пибоди. Она долгие годы была сообщницей Винси. Одной из его сообщниц... Что касается её синяков, все они были просто нарисованы. Разве у тебя не возникли подозрения, когда она отказалась от твоей медицинской помощи и скрывала лицо, пока предполагаемые травмы не исцелились самостоятельно?
– О, к чёрту, – выругалась я. Абдулла спрятал лицо за рукавом, а несколько юношей захихикали. – Так вот почему ты пошёл... Ладно, пустяки.
– Я намеревался обезвредить её как можно раньше, – посерьёзнел Эмерсон. – Взывая не к лучшим чертам натуры, но исключительно к её личным интересам. Она – исключительно умная молодая женщина, с моральными устоями, меньшими, чем у кошки. Винси был всего лишь последним из её… партнёров. Влюблённость не имела никакого отношения к подобной связи; Берта меняла предметы своей привязанности по мере целесообразности – скорее всего, в поисках мужчины, чей аморальный интеллект был бы равен её собственному. В преступной сфере женщин отодвигают на задний план, как и повсюду. Общество затрудняет использование ими своих природных талантов без помощи партнёра-мужчины. Боюсь, Пибоди, что твой честный и откровенный характер невольно ослепляет тебя, когда дело касается людей такого сорта. Ты всегда пытаешься выявить в человеке скрытые добродетели. У Берты же не было ни одной из них.
Я позволила ему наслаждаться собственным триумфом, хотя, конечно, он ошибался. Я вспомнила выражение лица девушки, когда она говорила: «Как сильно ты, должно быть, любишь его!». В этих словах не было и тени презрения или насмешки. Случившееся тронуло её, я знала это. И не сомневалась, что великолепные черты Эмерсона – я хотела сказать, черты характера – привлекли её так же, как и множество других женщин.
– Значит, она передала твоё послание Винси, – сказала я. – Когда ты сообщил ему о времени вечернего свидания.