Моё сердце сильно забилось, когда я увидела глинобитную стену. Её окружали пальмы и пыльные акации, а сверху виднелась черепичная крыша дома. Строение было значительных размеров – поместье, по египетским меркам: дом, сады и подсобные помещения, окружённые оградой для уединения и защиты. Абдулла миновал его, не замедляя шаг, а я смиренно плелась за ним с опущенной головой и трепещущим сердцем. Краем глаза я заметила, что стена высока, а деревянные ворота закрыты.
Когда, пройдя шестьдесят футов, мы подошли к концу стены, Абдулла бросил быстрый взгляд через плечо и отвернулся, потянув меня за собой. Стена продолжалась под прямым углом к дороге. Очередной поворот привёл нас на третью сторону ограды, и через несколько шагов Абдулла остановился, жестикулируя.
Смысл пантомимы был понятен, и я могла только одобрить его решение. За нами поле сахарного тростника формировало зелёную изгородь, скрывавшую нас от случайных прохожих. Мы находились в задней части поместья, максимально далеко от главного дома. Глиняный кирпич, повсеместный строительный материал Верхнего Египта, удобен, но недолговечен; кирпичи и покрывавшая их штукатурка рухнули, оставив трещины и щели.
– Я пойду первым, – прошептал он.
– Нет, не пойдёшь, – ответила я. – Прежде, чем пытаться войти, следует всё разведать, а я моложе... то есть легче тебя. Подсади меня.
Я сбросила чёрную хламиду и вуаль. Никакое переодевание не спасёт, если нас обнаружат внутри.
Я вставила носок ботинка в удобную дыру, Абдулла – давно запомнивший, что спорить со мной бесполезно – подставил руки под другой сапог и поднял меня так, что я смогла заглянуть через стену.
Я ожидала увидеть сад с кустами и деревьями, которые могли бы обеспечить надёжное укрытие. Ничего даже отдалённо похожего: голое открытое пространство, заваленное обычным домашним мусором – обломками сломанных горшков, ржавыми кусками металла, гниющими дынными и апельсиновыми корками. Из таких отходов образуются кухонные мусорные кучи, столь милые сердцам археологов, и они до сих пор одна за другой появляются в Египте, поскольку домовладельцы обычно рассыпают мусор по дворам как попало. Всё, что я видела, оставляло неприятный осадок – явное свидетельство того, что нынешний обитатель дома был лишь скоропреходящим гостем, не заботившимся о санитарии или внешности. Единственная необычная особенность – отсутствие животных. Ни одной курицы, копошащейся в грязи, ни одного козла или осла, щиплющего чахлые сорняки.
Открытый сарай, покрытый связками тростника, когда-то служил приютом для скотины, о чём говорили разбросанная солома и другие свидетельства. Беспорядочный ряд пыльных тамарисков наполовину скрывал заднюю часть особняка. Виделось ещё одно строение: небольшое, без окон здание площадью около десяти футов. В отличие от всего остального, его явно не так давно ремонтировали. В стенах не было пробелов, каждую щель заполнили свежей штукатуркой, отличавшейся более бледным оттенком от старой серо-коричневой поверхности. Плоская крыша была сплошной, а не покрытой тростником вперемешку с раствором, как делалось везде.
Значит, внутри находилось нечто ценное – иначе с чего бы владельцу собственности принимать подобные меры предосторожности? Надежда придала новые силы моим ослабевшим конечностям. Абдулла недовольно заворчал, когда я всем весом налегла ему на руки. Я уже собиралась перелезть через ограду, потому что ликование на мгновение преодолело благоразумие, но внезапная мысль отрезвила меня. Неужели такая ценность останется без охраны? Я видела только две стены – заднюю и одну из боковых. Окон не было, но в одной из стен, недоступных моему взору, должна находиться дверь.
Я жестом приказала Абдулле опустить меня. Он с видимым удовольствием последовал моему распоряжению. Он сильно вспотел – и не только от моего веса; ожидание подтачивало его жизненные силы точно так же, как и мои.
Я быстро описала картину.
– Очевидно, имеется охранник, – прошептала я. – Ты можешь скользить, как тень, Абдулла?
Старик поднёс руку к отвороту халата.
– Я займусь охранником, ситт.
– Нет, нет! Нет, если можно обойтись без этого. Он может закричать и всполошить других. Лучше всего подняться на крышу. Там есть какая-то дыра...
– Сначала пойду я, – сказал Абдулла, не отнимая руку от груди.
На сей раз я не стала спорить.