И вот прокололся — на одном из музыкальных занятий что-то чисто проорал и сразу был взят на карандаш. С того момента я обязан был петь на каждом утреннике. Я упирался, хныкал, вцеплялся в мамину юбку, просил увести меня с репетиций домой, но все было тщетно. Один из двадцати оболтусов умеешь петь — и в кусты?! Фиг тебе!
Самое яркое воспоминание о моих выступлениях — песня «Во саду ли, в огороде». На меня надели просторную рубаху фасона «Иванушка-дурачок», сунули в руку балалайку и пустили гулять вокруг девочек в зеленых платочках, изображавших березки. Родители сидели на маленьких стульях вдоль стен, остальные дети, стоявшие вокруг пианино, ухмылялись. Думал ли я в тот момент, что музыка станет одним из моих призваний в жизни? Нет, конечно. Я мечтал только о том, чтобы этот ужас быстрее закончился.
На единственной сохранившейся с тех времен «концертной» фотографии я стою перед залом в белой рубашке и черных шортиках, ушастый, сосредоточенный, вытягиваю какую-то сложную ноту. Сейчас этому фото нет цены.
Кстати, о призвании…
Хоккей или кукольный театр?
Ты, конечно, помнишь, сколько кружков осталось у тебя за спиной. Куда мы с мамой тебя только не записывали: классический танец, модерн, восточный, бассейн, английский язык для дошкольников, бисероплетение, хип-хоп. На каждое из увлечений у тебя уходило максимум два года. Сейчас вот тхэквондо. Посмотрим, надолго ли тебя хватит.
Да, родителям часто кажется, что они лучше знают, куда пристроить дитя, дабы оно «всесторонне развивалось». Кому-то, впрочем, хватает мудрости не давить и позволить бросить то, что не по душе: методом проб и ошибок мы, взрослые, помогаем вам определить, что действительно будет интересно и полезно. Но многие упираются рогом: будешь хоккеистом, и все!
Со мной произошла такая история. Моя тяга к культуре стала явной и очевидной годам к шести. Я, как уже говорил, обожал музыку и пластинки, любил кукольный театр, сходил с ума от просмотра диафильмов. Специально для поколения «You Tube» поясняю: диафильм — это комикс, нанесенный на пленку, который можно просматривать только с помощью диапроектора. Находишь в квартире белую стену (за неимением таковой натягиваешь простыню), выключаешь свет, запускаешь аппарат — и вуаля! Из всей богатой коллекции, принадлежащей моему старшему двоюродному брату, я помню только «Али-Бабу и сорок разбойников».
В общем, к моим шести годам выяснилось, что в нашей большой русско-татарской родне количеством в пару десятков человек неожиданно вылупился какой-то утонченный интеллигент в первом поколении. Это было неожиданно, потому что в тренде у нас тогда был спорт — благодаря уже упомянутому выше старшему двоюродному брату. Он с малолетства занимался хоккеем и исключительно хоккеем. Знаешь, дочь, есть такие увлеченные своим делом люди, которым кажется, что это дело — единственно правильное. Разница в возрасте с братом у нас составляет ровно десять лет, его авторитет тогда был непререкаемым, и поэтому все мы, более мелкие его родственники, с утра до ночи должны были либо гонять мячик летом, либо шайбу зимой. В свободное от детского сада время я тусовался на каких-то хоккейных матчах десятого дивизиона, морозил сопли на дворовых чемпионатах «Золотой шайбы», пинал мяч во дворе. Пробовал протестовать, но как-то неубедительно. И тетушки, и дядюшки были уверены: спорт — это будущее!
Поверь, я не имел и не имею ничего против спорта. Он когда для здоровья и общего самочувствия и развития, то дело хорошее. Но если тебя с шести лет начинают готовить к Олимпиаде, не спрашивая твоего желания, то это уже перебор.
В общем, однажды я психанул: «Не хочу ваш чертов хоккей! Хочу в кукольный театр!».
Брат-наставник психанул в ответ — взял за руку и потащил в этот самый театр, который находился всего в паре кварталов от нашего дома. Помню, я заметно приободрился: моя взяла! И все бы ничего, да только было уже темно, потому что — вечер, а детские спектакли показывали только по утрам. Разумеется, мы потоптались на крыльце театра и пошли обратно.