–– Не знаю… –– с сомнением протянул герцог, потирая затылок, и хлопнул ладонью о стол. –– Но узнаю!
Речь друга была полна здравого смысла, а как раз его-то Мороган и не хватало сейчас. Его мысли были полны иллюзий, и верить хотелось не Уорвику, а себе…и ей.
––Я хочу ее, вот в чем дело!
–– Так возьми, –– пожал плечами Эйзенфар.
–– Не могу, веришь? Эту, не могу.
–– Тогда тебе конец, –– предупредил мужчина, с жалостью и недоверием взглянув на друга. И добавил со значением, понизив голос. –– Дези тоже конец. О ней-то подумал? Бритта ее уберет и тебя, может, наоборот –– сначала –– тебя, но сути это не изменит. Она все земли к рукам приберет –– вот ее цель, а вы –– препятствие, которое она искусно обходит.
Мороган услышал шорох и вскинул взгляд –– Вордан. Мужчина подошел к герцогу и, склонившись к уху, тихо сообщил:
–– Анштайм в покоях вашей жены.
Скулы герцога побелели, взгляд налился кровью и рука сжалась в кулак: как же она его провела?! И сколько искренности во взгляде, сколько милосердия в речах? Ложь! Игра!
Дьяволица!
Он резко встал.
–– Ты куда? –– насторожился Уорвик.
–– Избавить себя от наростов во лбу. А замок от грязной ехидны!
Неожиданно распахнулась дверь.
–– Мадонна, помилуй! –– воскликнула Майла, оценив место сражения, и зажала ладонями рот, чтоб не сорваться на крик –– мертвенно бледное лицо милорда приводило ее в ужас.
–– Он жив, –– облегченно вздохнула Саша, нащупав, наконец, слабый пульс. Выпрямилась и качнула головой, разглядывая чуть опухшую щеку воздыхателя. –– Вот дурачок, а?
Она села на пол и устало сложила руки: на душе было радостно от того, что она не стала убийцей. Вот только не вовремя посетил вопрос –– а не рано ли радуется? Зайди сейчас Мороган, и Саша долго и нудно будет объяснять ему, что не золотая рыбка. А вот что она Бритгитта уже и доказывать не придется: вот она, улика метр семьдесят на кило восемьдесят в полураздетом виде и нетранспортабельном состоянии. Плюс она в изрядно порванном наряде –– рукав висит, юбки –– в лохмотьях. Что тут думать? Милые играли в садо-мазохистов. Докажи обратное.
Майла присела на корточки рядом с телом милорда и, видимо, думала о том же.
–– Что произошло?
–– Так, пообщались, –– фыркнула Саша, неопределенно пожав плечами.
Брови служанки взметнулись вверх, а глаза указали на кусок дерева, что так ласково объяснил Анштайму неправильность его взглядов на сексуальные отношения.
–– Угу, –– кивнула герцогиня и пожала плечами. –– Сам пеленг дал: ’Морда, морда я – полено, иду на сближение’.
Майла прыснула и тут же посерьезнела, глянув на госпожу предупреждающе:
–– Ой, что будет?
–– А что? –– пожала плечами Саша. –– Очнется и выставим.
–– Да? –– с сомнением окинула взглядом фигуру графа. –– Простите, госпожа, но он не тот, чтоб после такого уйти без ничего…Снова приставать начнет. А я помочь не смогу, выпорют, а то и запорют, –– вздохнула.
–– За что?
–– Так кто –– я и кто –– он?
–– А Винсент? Ты ж его огрела, и тот слова не сказал.
–– Так сказал бы…что? Что к вам крался? Вовсе не пьян он был и дверь не путал. Так что выбора у него не было другого, как смолчать. А говорят –– святой…
–– Ага,–– хмыкнула Саша и на Арвика кивнула, –– вот еще один. Занятно… Что ж делать-то?
–– Убирать его надо.
–– Куда? В сортир не войдет, …а самое место.
–– В коридор его вытащим и оставим, потом дверь на засов. А утром скажем, что ничего не видели и не слышали. А что там с пьяной головы с ним случилось –– Один ведает. Ишь винищем несет как из винного погреба! А он в своем подвиге признаваться не станет, ясно. Смех-то! Да и грех. Милорд прознает –– не жить графу.
–– Н-да-а. Поможешь?
–– Конечно!
–– Тогда за дело: и раз- два…
Девушки попытались поднять мужчину, но не смогли, пришлось тащить его волоком до дверей. Но через порог тело никак не хотело вылезать, и пришлось собрать все силы и выволочь, грозя добавить еще одно сотрясение бедной голове неудачного любовника. Наконец тело полностью покинуло пределы Сашиных покоев, и девушки дружно прислонились к стене, тяжело дыша от напряжения и пытаясь восстановить дыхание.
–– Так-так…Во истину, герцогиня, на некоторых ваша красота действует убийственно, –– раздался полный ядовитого шипения и плохо скрытой ярости голос. Саша, вздрогнув, вскинула взгляд: в паре метров от нее, прислонившись плечом к стене и сложив руки на груди, стоял Мороган и смотрел исподлобья, как на лютого врага. У другой стены в той же позе маячил Уорвик. А за спинами милордов виднелся Вордан с лицом, полным негодования и презрения.
–– Господи Иисусе! –– выдохнула Саша, мгновенно осознав, что сейчас ее четвертуют, сожгут, сварят живьем и повесят одновременно. И судя по выражению лиц мужчин, она может не утруждать себя объяснениями. Сердце глухо ударилось о грудную клетку и замерло, словно подтверждая предчувствие: а смысл ему теперь биться?
И все-таки она попыталась высказаться, но голос сел и в голове путалось от страха, оттого кроме хриплого:
–– А…э, –– ничего не получилось.
Майла сжалась и боялась пошевелиться.
–– Займись Анштаймом, я присоединюсь позже, –– кивнул Мороган другу и, резко схватив герцогиню за предплечье, грубо потащил ее в глубь коридора, туда, где находились его покои.
Он явно не рассчитывал свои силы и, понятно, не церемонился. Саша еле поспевала за ним, белая от страха и боли –– хватка Мороган, видимо, имела цель сломать ей руку.
–– Макс, мне больно!! –– закричала Саша, и в туже секунду мужчина впечатал ее в стену, словно стенобитное оружие. Девушке показалось, что ее позвоночник осыпался на пол, но высказаться она не успела: герцог вперил в нее полный ярости взгляд и, сдавив шею, процедил в синеющее от удушья лицо:
–– Меня зовут Годфрид! Годфрид, грязная, лживая тварь!! –– и бросил Вордану. –– Проверь покои герцогини: кого найдешь –– убей!
И вновь потащил девушку по коридору. Саша запиналась и пыталась понять, цела ли ее шея, и все хрипела, надеясь что-то объяснить, но от ужаса и боли забыла все слова.
–– М-мне…мне бо-больно! От-отпусти-те, по-жа-жалуйста! –– выдавила, наконец.
–– Сейчас будет еще больней, –– заверил мужчина, кинув полный ненависти взгляд через плечо. Девушка запаниковала: грозный блеск пустых, безумных глаз напомнил ей взгляд разъяренного быка, пикирующего тореро. Мрачное, по сравнению с которым грозовая туча –– белое пушистое облачко, выражение лица, чуть искаженное брезгливо –– злобной гримасой, красноречиво сообщало –– ее тащат на эшафот. И смерть будет долгой и мучительной.
Ее забила дрожь, а внутри, где-то в подвздошной области, образовался колючий, холодный шар, и запульсировал, мутя разум и содержимое желудка.
Мороган открыл дверь в свои покои и с силой швырнул девушку внутрь. Она пролетела через всю комнату и приземлилась, врезавшись в край кровати, добавив ощущений позвоночнику.
Дверь хлопнула, и массивный запор вошел в паз, возвещая, что пути обратно не будет.
Мороган развернулся к Саше и, вперив жуткий, бесчеловечный взгляд, которым легко можно было убить, начал срывать с себя колет.
Девушка схватилась за горло –– ее душило от ужаса. Она плакала и тщетно пыталась подняться –– тело совершенно не слушалось ее, будто объединилось в помыслах с Мороган и отказалось служить по сути уже покойнице. Зубы выдали трепетную дробь, мешая слова со стуком:
–– Мо-мор-ро…ган…не-не надо…я объясню,…то-то-только нет-так…пр-прошу-шу.
–– Прошу? –– герцог презрительно скривился, откинул рубашку, обнажая мощную грудь с круглой татуировкой по середине грудины, стянул сапоги и закричал. –– Это я просил вас, грязную шлюху, готов был преподнести себя, словно турнирный приз!! Умолял, как о подаянии!!! А нужно было взять, как самую низкую суку!! Вы предпочли Анштайма…О-о, он знает, как вас ублажить…Тварь!!