я в состоянии вспомнить.
И вот я в одиночестве, спотыкаясь, бреду обратно по Пенетралии – Пелион Младший, затерянный в лабиринте, заблудившийся во мраке снаружи боевого доспеха и
заключенный во тьме внутри него. Более глубокой тьме, если таковая бывает.
Отталкиваясь от одной стены туннеля и скребя о другую выставленным щитом, я пытаюсь
восстановить маршрут в закрученном лабиринте пещер и коридоров. Кажется, на это
уходит целая вечность. Я знаю, что зверь может следить за моими неловкими
передвижениями на каждом шагу, и также понимаю, что чудовище уже могло добраться
до Форнакса с Додоной. Добраться прежде, чем они успели запустить двигатель
магнитной вагонетки и спастись под водой.
Я бы предостерег их, но вокс-связь перерезана. Я тороплюсь, однако спешка мешает моим
намерениям. Оступаюсь. Падаю. Встаю. Нащупываю дорогу дальше.
Я осознаю, что добрался до помещения станции, когда слышу воду – плеск озера о
каменистый берег. В слепоте звук стал моим главным проводником. Я останавливаюсь и
слушаю.
Слышно движение. Что-то шагает по мокрым камням линии берега. Кроме того, я слышу
дыхание. Неглубокое, испуганное дыхание. Космодесантники не издают таких звуков.
– Додона! – зову я. Без решетки вокса я вынужден кричать сквозь керамитовую оболочку, и после столь долгого времени, проведенного в приглушенной темноте, уши болят от
звука голоса.
– Пелион? – задыхаясь, с облегчением отзывается она.
Это вопрос. Она меня не видит. Должно быть, в зале темно. Я отвечаю утвердительно.
Случайное или преднамеренное отсутствие света спасло ее.
Она шевелится, хотя и слабо. Раздается бульканье и плеск воды. Сапер стоит на коленях
на мелководье, пытаясь спрятаться прямо на виду.
Я слышу, как шаги зверя убыстряются. Он знает, где она. Хочет, чтобы она его увидела.
– Пелион, – шепчет во мраке Додона. Ее голос дрожит. Должно быть, она замерзла в воде.
Замерзла и не в себе от человеческого, смертного страха. – Оно здесь…
– Знаю, – откликаюсь я. – Брат Форнакс?
– Его больше нет.
Тварь ступает в воду, направляясь к Додоне по мелководью на своих нечеловеческих
лапах.
– Ионе, – произношу я, нетвердо шагая вдоль стены станции. Я тоже пробираюсь к
подземному озеру. – Ионе, я хочу, чтобы ты сохраняла абсолютную неподвижность.
Понимаешь?
– Мне так страшно, – отзывается она с непроизвольной искренностью.
– Знаю, – пытаюсь ее ободрить я, а затем лгу. – Мне тоже.
И вот во мраке пещеры и темноте шлема я прихожу к заключению. Недостаточно просто
спастись. Направиться за подкреплением. Сбежать и сообщить остальным, что им тоже
нужно бежать. Я – Ультрадесантник. Прославленный чемпион. Мой долг прикончить
зверя независимо от того, иномировое это чудовище или нет.
Как бы то ни было, оно находится между мной и единственным выходом. Тварь должна
умереть.
Будучи космодесантниками, мы обучены и натренированы извлекать максимальное
преимущество из окружающей обстановки. Я размышляю о магнитной вагонетке и
повреждениях, которые она может нанести монстру. О миллионах тонн камня,
нависающих над нами, и о том, как обрушить их на чудовище, чтобы выдавить из него не-
жизнь.
Мои планы губит темнота. Демон не окажет мне услугу, стоя перед вагонеткой, а если
где-то в зале станции и есть подрывные заряды, я не смогу их найти. Я выбрасываю
безнадежные стратегии из головы.
Я думаю о тьме. Думаю о свете.
Свет…
– Ионе, мне нужно, чтобы ты сделала для меня одну вещь, – кричу я.
– Да?
– По моей команде закрой глаза и ныряй на дно.
– Я не умею плавать! – протестует она. На смену одному страху пришел другой.
– Тебе не надо плыть. Просто оставайся внизу, сколько возможно. Сможешь это сделать?
– Я не умею плавать, – повторяет она. – Оставаться под водой – не проблема.
Я слушаю чудовище – тварь из омерзительной тьмы, которую Унгол Шакс
неосмотрительно выпустил в этот мир. Оно хищно шагает по мелководью, приближаясь к
испуганному Первопроходцу. Я убираю меч в ножны. Прислоняю щит к стене.
Я готов.
– Давай! – кричу я. Слышно, как Додона ныряет вниз. Она погружается неаккуратно и
неуверенно. Раздается плеск, а затем тишина. Она под водой.
Зверь тоже издает плеск. Он выискивает добычу, вглядываясь в темные воды.
Я вновь включаю прожекторы доспеха.
Движение резко прекращается.
Все замирает. Мучительно долгий миг я выжидаю, прислушиваясь к слабому плеску воды.
Собираюсь снять шлем, но осторожность сдерживает мою руку.