Легионы.
Кауртал обмотал безделушку вокруг запястья и направился на запад, оставив первое
кладбище позади.
Спустя три дня он достиг Дейнхолда.
Город лежал в пыли – в небе виднелись обрушенные башни и мертвые шпили, улицы
были изодраны следами танковых гусениц. В павших районах города встречались
глубокие рубцы-разломы, оставшиеся после орбитальной бомбардировки, когда огонь
лэнсов прошелся по жилым центрам и расправился с городом еще до того, как тот
осознал, что его атакуют.
Кауртал сражался здесь сразу после высадки. Он пробивался по пылающему городу, бросаясь на стены щитов Ультрадесанта или отстреливаясь из-за баррикад, наваленных из
упавших камней и изуродованных тел. В перестрелках на бегу отсутствовала
порождающая клаустрофобию теснота, столь вездесущая и чрезмерная в подземном мире.
В тот день болтеры стреляли без эха от окружающих скал.
Как же славно было сражаться свободно. Он даже летал, расправив крылья и паря над
охваченными битвой улицами, по возможности обстреливая беспомощных воинов внизу.
Однако то было тогда, а это было сейчас.
Кауртал рискнул зайти в город, продвигаясь по безмолвным улицам и обходя разбитые
танки с обрушенными зданиями. Шпили продолжали выситься с сокрушенным величием, их взорванные стены были открыты свету губительного неба. Тела превратились в
лишенные кожи и мышц кости, многие лежали на рокритовой дороге, протягивая руки к
неработающим лазганам и пулевым винтовкам.
Еще больше погибло безоружными, в одиночестве или сбившись в кучу. Часть останков
была разбросана по улицам и площадям, другие сидели по углам или прятались в
укрытиях.
Возможно, инстинкт заставил их бежать и суетиться в последние мгновения. Быть может, они умерли, когда с небес пошел огненный дождь или когда союзники Магистра Войны
приструнили Калт болтером и клинком.
Спустя считанные минуты после того, как воин вошел в город, он обнаружил первых
Несущих Слово.
Кауртал с глухим стуком приземлился, расколов рокрит подошвами при ударе, и прижал
крылья к спине. Проспект представлял собой сцену из какого-то пророческого наброска
мифического ада из времен до Объединения. Превратившиеся в скелеты внутри доспехов
Ультрадесантники и Несущие Слово были пронзены копьями и строили баррикады из
собственных тел.
Он шел среди мертвецов, деликатно проводя пальцами по расколотому керамиту. От
одного Ультрадесантника остались только прах и фрагменты брони под гусеницами
«Разящего клинка». Из-под мертвого танка тянулась одинокая рука, единственное
свидетельство того, что там погиб воин. Одному из Несущих Слово трижды пронзили
грудь, пригвоздив к каменной стене жилого шпиля. Четыре сотни мертвых воинов и кости
военных рабов у их ног.
Над всем пейзажем висел низкий гул, от которого у Кауртала заныли зубы. Некоторые из
доспехов мертвых космодесантников продолжали работать даже спустя столько времени, гудя в лад спинным силовым установкам.
Один из трупов привлек к себе взгляд Кауртала. Воин приблизился с уверенной
осторожностью, словно медиум, готовящийся вступить в контакт с неупокоенными.
Броню убитого Несущего Слово украшали золотые руны – божественные знаки на
кроваво-красном фоне, символы Начертанных. Кауртал хорошо знал этот орден.
– Здравствуй, Джирваш, – обратился он к пронзенному капитану.
Джирваш не ответил. Вообще не пошевелился.
Кауртал потянулся к шлему брата и расстегнул замки на вороте мертвого воина. Шлем
подался со змеиным шипением выходящего сжатого воздуха, и перед глазами Кауртала
оказался обтянутый высохшей кожей череп, некогда бывший лицом Джирваша. Запах
разложения, наконец-то получивший свободу, был настолько сильной газообразной
гнилью, что у Кауртала защипало глаза. Будучи ребенком, он видел на улицах Города
Серых Цветов, как яйца кровавых мух лопаются в брюхе мертвой собаки. Запах был точно
таким же. Кауртал эволюционировал за пределы отвращения, но не избавился от укусов
горьких воспоминаний.
– Ты скверно умер, Джирваш, – интонация не допускала вопроса. – Но разве так не со
всеми…
Череп таращился в ответ, в его пустых глазницах не было ни узнавания, ни согласия.
Просто отверстия, демонстрирующие отсутствие жизни и личности.
Кауртал уронил шлем на дорогу и потянулся за изукрашенным кинжалом, висевшим в
ножнах на бедре мертвого воина. Ржавый клинок тоже покрывали божественные руны.