из-под воина, и тот рухнул обратно на пол, ударившись керамитом о металл.
Опустившись на колени, Несущий Слово обхватил руками увенчанный плюмажем шлем
Ультрадесантника. Разомкнув замки, он снял шлем под шипение выходящего сжатого
воздуха и отложил его в сторону. Лицо воина было болезненным, призрачно-бледным.
Остатки цвета исчезали прямо у Мардука на глазах. На этом фоне пятно крови на шее и
щеке казалось еще более ярким.
Это было волевое, горделивое лицо, чопорное и полное холодного надменного
аристократизма, абсолютно чуждого уроженцу Колхиды. Морщинистое, отмеченное
печатью забот лицо сенатора или дипломата, а не воина, несмотря на шрамы, кровь и три
штифта за выслугу на лбу. На губах пузырилась красная пена. Он силился
сконцентрировать взгляд глаз цвета железа на своем мучителе.
– Теперь Лоргар… посылает против нас… детей? – выдохнул Ультрадесантник с
примесью холодного веселья.
– Я не ребенок, – огрызнулся Мардук.
– Но ты… предатель…
– Мы войдем в историю иначе. Нас будут славить как героев этой войны, провозвестников
новой эры понимания и веры.
Ультрадесантник издал булькающий звук, который вполне мог быть презрительным
смехом.
– Ты… глупый юнец, – произнес он. – Ты еще познаешь… безумие… своих поступков.
– Позволь показать тебе, чего можно достичь истинной верой, благородный отпрыск
Ультрамара, – ощерился Мардук. Он подался вперед и положил руку на грудь
Ультрадесантника. Умирающий легионер вздрогнул. – Позволь показать тебе могущество
богов, которых ты отрицаешь.
– Что это? – прошипел Буриас. Казалось, он не в силах оторвать глаз.
– Я могу тебе доверять, брат?
– Конечно. Всегда.
– Тогда помолчи, – сказал Мардук и закрыл глаза.
Во мраке под веками начали корчиться бесформенные существа. Среди них он ощутил
присутствие своего второго, подлинного наставника. Тот пробивался вперед, и остальные
расступались перед ним. Он почувствовал, как сущность разрастается, напирая на
границы мироздания. Она жаждала стать реальной.
«Скоро», – пообещал Мардук.
Он глубоко вдохнул, обратив свою концентрацию вовнутрь. Не-реальность раскрылась, будто цветок, и разумная тьма заговорила с ним.
Ей было известно, чего он хочет. Она начала нашептывать ему, тысяча голосов сливалась
в единый вкрадчивый монолог. Он звучал прямо у него в голове, непостижимые буквы и
слоги впивались в мозг, словно нанося порезы.
Feal’shneth’doth’khaerne’drak’shal’roth.
Мардук открыл глаза. Ультрадесантник слепо глядел на него, расфокусированный взгляд
выражал незамутненный ужас. Даже притупленный разум воина ощущал, что что-то
происходит.
– Feal’shneth’doth’khaerne’drak’shal’roth, – пропел Мардук.
Электрический зуд пополз под броней, под субдермальными пучками волокон и кабелями
механической мускулатуры, под черным панцирем, который сросся с его плотью в единое
целое. Глаза зачесались изнутри. Внутри черепа скреблись нематериальные отростки.
Dol’atha’lin’korohk’bha’naeth’la’kor.
– Что это? – зашипел Буриас, озираясь в сгущающемся мраке. – Откуда он исходит?
Мардук не обратил на него внимания.
– Dol’atha’lin’korohk’bha’naeth’la’kor, – сказал он. Как только Мардук начал произносить
слова, то почувствовал их скрытую силу. От них щипало и покалывало губы. На языке
ощущалось едкое жжение.
Но это работало.
Ультрадесантник с тихим стоном задрожал. Он задергался на палубе, мотая головой из
стороны в сторону. Глаза закатились, остались видны лишь налитые кровью белки.
Raeth’ma’goerdh’mek’koeth.
Буриас замолчал. Мардук был ему за это благодарен.
– Raeth’ma’goerdh’mek’koeth.
Мышцы Ультрадесантника свело внезапным жестоким спазмом, который заставил его
выгнуть спину и приподняться над полом. Мардук не отрывал руку от груди легионера.
От его прикосновения нагрудник начал дымиться. Внутри плоти Ультрадесантника, словно черви под кожей, что-то двигалось. Доспех начал вспучиваться возле уплотнений, как будто внутри нарастало избыточное давление.
– Кровь Аврелиана, – прошептал Буриас.
На ребрах доспеха Ультрадесантника выступили костяные шпоры и острые шипы,
которые корежили и сминали пластины брони. Ее конструкция была неизвестна Несущим
Слово, однако теперь царственные очертания приобрели более приятный, извращенный
облик.
Глаза Ультрадесантника плотно зажмурились, и с уголков потекли кровавые слезы. Когда
они резко открылись, то глазных яблок больше не было, остались только темные впадины, обрамленные маленькими неровными зубами, которые начали лязгать друг о друга.