– Тебе просто нужно добраться до академии Диксар, – продолжила говорить Мари, которую ни капли не волновали мои эмоции. – Она довольно далеко от замка презренного дракона, но на полу в пятой комнате справа на чердаке гостевой башни я нанесла схему портала. Чтобы её активировать, тебе придётся тоже использовать кровь. Нужно прорисовать ею каждую чёрточку рисунка.
Я смотрела на неё с нескрываемым презрением. Как она может? Думает, я вот так просто приму все эти слова и послушно отправлюсь исполнять её волю?
– Там сообщишь, что ты переселенка из другого мира. Расскажешь свою душещипательную историю, естественно, не упоминая о нашем родстве. Добьёшься сбора комиссии и официально станешь свободной. И тогда дракона обяжут снять с тебя знак принадлежности, потому что сделать это может только тот, кто его ставил.
И злорадно добавила:
– По моим расчётам, это должно стать последним, что он сделает в жизни. Такого всплеска его магии хватит, чтобы проклятие обрело полную силу.
Маринет самодовольно оскалилась, а меня передёрнуло. Нет, я и по рассказам поняла, что она далеко не ангел, но действительность оказалась ещё хуже. Во много-много раз.
– Слушай, а не пойти ли тебе куда подальше? – бросила я, сглотнув.
– Что? Ты о чём? – искренне не поняла девушка.
– О том, что мне побоку твои планы. Думаешь, я тут же брошусь исполнять твои распоряжения? Даже не подумаю!
– А у тебя нет иного выхода, – заявила Маринет. – Или тебе нравится участь пленницы? Хотя, в твоём мире царят ужасные нравы! А ты, видимо, надеешься найти себе союзников через постель?
Ну и змея же она. Гадкая и ядовитая!
– Тебе придётся сделать всё, как я сказала. Потому что в противном случае ты проживёшь столько же, сколько и тер Вистер. Ни секундой дольше.
– Почему? Из-за проклятия? – всё-таки решила уточнить я.
– Нет. Тут дело совсем не в нём. А в знаке принадлежности. Именно он утянет тебя вслед за драконом.
При этом Маринет смотрела на меня с таким злорадством, что не осталось сил терпеть её присутствие рядом. Эта тварь, и правда, всё продумала. Загнала меня в тупик. Просчитала, и теперь не сомневалась, что я сыграю по её сценарию, потому что у меня просто не будет иного выхода.
Обуявшее душу чувство оказалось таким сильным, что меня буквально вышвырнуло из сна. Открыв глаза, я села на постели и обхватила голову руками.
Если до этого момента у меня ещё оставались сомнения о серьёзности происходящего, то теперь они пропали. Пришло осознание, что я не просто влипла, а вляпалась в нечто реально жуткое и опасное.
За узким окошком царила непроглядная ночная темнота, но о том, чтобы снова уснуть, я даже не мечтала. Сейчас меня переполняли эмоции, а в таком состоянии думать не получалось никак.
В этот момент я вспомнила о музыкальной комнате и неправильном рояле, и тут же поднялась с кровати и принялась одеваться.
Если мне сейчас и могло хоть что-то помочь, то только музыка.
ГЛАВА 15
Хозяйственную башню покинула в полной темноте. Была мысль взять с собой подсвечник, но я не стала этого делать. А дойдя до ближайшего освещённого коридора, влезла на тумбу и поймала один из летающих над головой светящихся шариков.
Тот оказался прохладным и очень ярким. А включался и выключался простым прикосновением.
Магия! Хотя в моём мире такие фонарики тоже были, но работали от батареек и имели сенсорное управление. Вот только не летали. Но, думаю, когда-нибудь люди додумаются, как и это воплотить в жизнь.
До нужной комнаты добралась без происшествий. Тут в коридорах царил мрак, да и вся гостевая башня оказалась пуста. Но сейчас это было просто замечательно, так моя игра никому не сможет помешать.
Сев за инструмент, я медленно выдохнула и резко опустила пальцы на клавиши. Аккорд получился кривым, неприятным, скрипучим и очень громким. Но именно эти звуки сейчас в полной мере отражали состояние моей души. Ударив по роялю ещё несколько раз, я пробежала пальцами по кнопкам, будто извиняясь за свой срыв. И вдруг почувствовала лёгкий укор, словно сам инструмент передавал мне свои эмоции. Я же была настолько расстроена и подавлена, что даже не удивилась.
Правда, дальше играла уже спокойнее. Снова импровизировала, позволяя рукам порхать по клавишам. Мелодия лилась ровно, но получалась тяжёлой и очень грустной. В ней чувствовались обида и боль, горечь и растерянность. Я играла так, будто изливала роялю душу, будто рассказывала ему о самом сокровенном, делилась страхами, надеждами, мыслями. Играла… и не могла остановиться.