Снова остановилась, переживая волшебство уходящей зимы.
В такие моменты казалось, что идущий снег отделяет тебя от самого времени.
Ей почудилось, что в этой неестественной, зимней тишине звучит тонкая, изящная серебристая мелодия. Как звон сосулек на ветру, еле уловимая…
Ланеж сам не понимал, что с ним происходит. Словно какая-то сила заставила коснуться протянутых снегу рук…
Но хорошенькое личико озарилось таким восторгом, когда он, спускаясь, перевернул сумку с крупными снежинками, которые вообще-то не должен был трогать до следующего первого снега в срединных землях… Ну и пусть, потом наберет новых.
Зато в светлых карих глазах вспыхнула неподдельная радость…
Она протянула руку снегу — как старому другу. Она принимала холод в обмен на красоту, которую он дарил…
Родственная душа, да?..
И Ланеж не удержался.
Он, как зачарованный, почти против воли протянул руку… отдернул… и, не выдержав, все-таки быстро прикоснулся ледяным пальцем ко лбу рыжеволосой девушки с сияющими глазами, четко между бровей, коротко призвал силу, оставив там свою метку.
Сразу отвернулся, ругая себя за то, что поддался глупому порыву. Как всегда, его метка сейчас слетит осыплется белыми иглами или стечет по коже каплями воды, как снежинка, миг назад упавшая ровно на то же место…
Ладно, ему не привыкать, в конце концов. Тем более на сей раз он ни на что и не надеется…
Собравшись с силами, взглянул на хорошенькое личико.
Между темно-рыжими бровями осталась видимая только ему и другим богам снежинка, словно нарисованная тонкой кисточкой, обмакнутой в серебро.
Кольнуло в самое сердце.
Белые глаза потрясенно расширились. Бледные до синевы губы приоткрылись от удивления. Он стоял, глупо глядя на нее, не в силах поверить…
Затем где-то внутри разлилась искорка тепла.
Чувство связи, близости, родства.
Неужели?..
После стольких неудач, после стольких отказов…
Огненная девушка приняла его знак?..
Но…
Им овладело лихорадочное возбуждение.
И что теперь? Он ведь не ожидал этого… Что ему делать?
Теперь он сможет в любой момент найти ее. Он сможет опекать ее, помогать ей. Она имеет право позвать его, а он — не имеет права отказать. Причем она даже не подозревает об этом.
Его наликаэ.
Неверие, тепло, первые искорки счастья, которым он пока не смел поверить…
Что теперь? Подойти, показаться, объясниться? Сказать, кто он, перенестись в ближайший храм, благословить ее?..
А вдруг испугается? И от этого метка опять слетит? Его многие пугались, внешность-то соответствующая…
А вдруг уже слетела?!
Испугавшись, Ланеж устремился в снежном облаке за двинувшейся дальше по улице девушкой, обогнал, лихорадочно вгляделся в хорошенькое личико…
Знак остался на месте.
Ланеж так и проводил девушку до поворота, по-прежнему, не веря собственным глазам, глядя на свой знак на лбу у смертной.
Метка не осыпалась…
Родственная душа, значит?
Недоверие быстро вытеснялось восторгом — и впервые в жизни бог не смог удержаться от широкой, открытой, мальчишеской улыбки. И плевать, если его кто-то увидит!
Он решил еще немного подождать. Ни к чему волновать ее церемониями, представлениями… Метка осталась, связь понемногу будет укрепляться и так… Он долго ждал. Не хватало еще разбить собственную мечту излишней торопливостью… Успеется.
Его восторг словно передался миру. Тихонько зазвенели сосульки, словно играя нежную мелодию. В ритм чуть скрипящим шагам девушки. Ветер подпел, услужливо расчищая ей дорогу. Тихая, почти неслышная зимняя песнь радости…
Рэлико снова остановилась, прислушиваясь. Нет, ну правда — будто тихо-тихо играет какая-то странная мелодия с хрустальным перезвоном… Сдернула капюшон шубки с головы. Красивые, крупные снежинки тут же запутались в волосах. Рэлико не стала их стряхивать, слушая песнь уходящей зимы… Словно сама природа тихонько поет…
Поэтому она и любила зиму. Зима — время маленьких чудес.
Рыжие волосы, подхваченные ветром, рассыпались волной по плечам, украшенные зимним серебром, когда девушка закружилась на месте, восторженно улыбаясь снегу и миру.
Она будет радоваться весне, лету… и ждать следующего первого снега, который всегда приносит с собой ожидание зимних чудес.
Спохватившись, Рэлико замерла, охнула, вспомнив, что маменька обещала испечь к ужину пирог с грушами. Не опоздать бы теперь!
Она заторопилась к дому.
В крайнем случае, скажет, что у госпожи Харге задержалась, родители поощряли ее желание помочь старушке, которая часто сидела с ней в детстве, когда родители отправлялись на важные встречи… Торговое дело у них было общим, доля его принадлежала матушке, и папенька всегда брал ее с собой, гордясь острым умом и красотой супруги… И всегда, когда смотрел на маму, улыбался — ласково так…