— Спасибо, сестренка. Вообще, какой день я здесь лежу? Седьмой?
— Шестой. Всего шестой день, но уже ясно, что вы на пути к выздоровлению.
— Да?
— Да. Поздравляю вас, месье Ткела, у вас очень крепкий организм.
Заметив стоящий на подоконнике огромный букет роз, Жильбер спросил:
— А розы откуда?
— Розы в вашу палату попросила поставить одна очень красивая дама.
— Дама? — Жильбер покачал головой. Что за дама?
— Не знаю. Знаю только, что она прекрасно воспитана и прекрасно одета.
— Она… африканка?
— Африканка.
Проклятье, подумал Жильбер, может быть, это Нгала. Во всяком случае, образ, нарисованный в его воображении словами сестры, был копией Нгалы.
— Эта дама назвала себя?
— Нет. Просто сказала, чтобы я поставила в вашу палату этот букет. И сразу ушла.
— Давно она приходила?
— Сегодня рано утром.
— Черт… — вырвалось у Жильбера.
— Месье Ткела… — Сестра покачала головой. — Месье Ткела, не переживайте. Судя по поведению этой дамы, она собиралась прийти к вам еще раз. Она довольно подробно расспросила, когда пускают к больным, что можно приносить и так далее.
— Простите, сестричка, что я выругался.
Ничего страшного. Знаете, месье Ткела, мой вам совет: сейчас, когда вы начали выздоравливать, не думайте ни о чем.
— О… — Жильбер улыбнулся. — Думаете, это так легко?
— Знаю, что это нелегко. И все же постарайтесь. Лично вам, месье Ткела, я позволю думать о чем-то лишь тогда, когда вы окончательно восстановите силы. А сейчас поешьте.
— Сестричка, спасибо. — Жильбер пригнулся к чашке с бульоном. — Какой запах! Пожалуй, вы правы, я поем.
— Может, подложить вам под голову еще одну подушку?
— Да, если можно.
Подложив ему под голову подушку, сестра ушла. Взявшись за бульон и гренки, Жильбер сам не заметил, как через минуту от них ничего не осталось. Затем, откинувшись на подушках и глядя в открытое окно, за которым чувствовался прогретый майский воздух, вдруг понял: он ощущает себя сейчас на верху блаженства. Он впервые чувствует сытость — нормальную сытость нормального человека. Это значит, что он в самом деле начинает выздоравливать. Конечно, от того, что теперь к его заботам прибавится еще и Барт, ему легче не станет. Но ведь в жизни он справлялся и не с такими, как Барт. Черт с ним, с Бартом, главное, он выздоравливает. Если же вдруг выяснится, что розы в самом деле принесла Нгала, его выздоровление, он это хорошо знает, пойдет в два раза быстрее.
Жильбер продолжал смотреть в окно и не заметил, как в палату вошла сестра. Взяв поднос, сказала:
— Месье Ткела, к вам пришел человек, назвавшийся комиссаром Пикаром. Кстати, этот комиссар Пикар принес вам фрукты.
— Фрукты?
— Да, ранние фрукты, груши и виноград. Особенно увлекаться фруктами я вам не советую. Но одну небольшую грушу вы вполне можете сейчас съесть.
— Спасибо, сестричка. Скажите комиссару Пикару, что я буду очень рад его видеть. Пусть входит.
Войдя в палату, комиссар Пикар растерянно огляделся, так, будто не мог понять, куда он может деть сумку с фруктами, которую держал в руках.
— Жиль, мальчик мой, для чего ты вообще вытащил меня из отдела? Недовольно посмотрев на Жильбера, Пикар поставил наконец сумку на подоконник, рядом с розами. Я сяду на этот табурет?
— Конечно, патрон. Спасибо, что пришли. И спасибо за фрукты.
— Ладно тебе. Усевшись на табурет. Пикар раздраженно потер нос. — Фрукты ерунда. Что же насчет прийти, меня уговорил Марсель Эрве. Как он сказал, ты очень хотел меня повидать. Это так?
— Так, патрон. Я действительно очень хотел вас повидать.
Несколько секунд оба молчали. Комиссар Пикар был полным, страдающим одышкой человеком с темными отечными мешочками под глазами. Когда-то у Жильбера были с Пикаром совсем неплохие отношения. Вообще Жильбер знал, что его бывший патрон, несмотря на одышку, солидное брюшко и близорукость, отличный полицейский. Однако, судя по всему, в последнее время Пикар в связи с возрастом изменил свои взгляды на безупречную службу на ниве правопорядка, и теперь, после общения с Марселем и Женевьев, Жильбер знал точно: если Пикара и могло сейчас что-то интересовать всерьез, то только одно игра на скачках.
— Ладно, малыш, вздохнул наконец Пикар. — Сразу скажу: прежде, чем прийти к тебе, я всерьез переговорил с Марселем. Спасибо.
— За что?
— За то, что и ты, и Эрве без всякого сомнения установили: я никоим образом не связан с Сен-Клу и его шайкой. Спасибо, что вы с Марсом хоть немного, но все же меня понимаете.