— Вам жалко слуг, князь? Я это понимаю.
— Можно допросить их в моем доме тайно, Степан Андреевич.
— Можно было, пока дело не стало столь громким, — поддержал Волкова Тарле.
— Именно так, князь. Вопросов больно много. Знали они, что хоронили пустой гроб? А если знали, то зачем хоронили? Кто их надоумил сие сделать? И где тело того умершего холопа, что Тишкой именовал себя?
Больше Степан ничего не сказал. Князь и Тарле не возражали. Они взялись за лопаты и стали зарывать могилу…
Застенки Приказа разбойного.
Слуга князя Антиоха Кантемира Иван, что при конюшнях состоял и два его помощника — крестьяне Сильвестр да Архип, которые припасы доставили из имения, был взяты за караул.
Они Тишку хоронили, и, стало быть, им и ответ держать. В те поры пытка при допросе дело обычное, и допрашиваемый через то проходил. Время было такое.
Волков был при допросе вместе с Иваном Тарле.
Подьячий Зубило, высокий жилистый малый, спросил чиновника:
— Приступать велишь ли?
Волков отдал приказ начинать. Он знал, что Зубило знает свое дело хорошо. У этого подьячего все говорили на пытке. И при нем состояли заплечных дел мастер Роман, три его подручных, да два старика бобыля-костоправа.
— Только мне правду надобно знать! — предупредил Волков. — Не человеков калечить, но способствовать истине!
Зубило ухмыльнулся. Он также знал этого чудного чиновника сыскного ведомства. Покосился на ведро с вениками для огненной пытки и сказал:
— Дак я не первый год при пытках в Приказе разбойном состою. Понимаю, что к чему! Посему ты, ваше благородие, не изволь сомневаться. Пытка она многих в ум приводит и истину открывает.
— На дыбе кто хош на себя облыжно (ложно) наклепает. Потому бить без оттяга. Кожу сим холопам не рвать! — приказал Волков.
— Как велишь, тако и сделаю! — ответил подьячий. — Но сумнительно, что от того говорить сии рабы божии начнут. Крепкие они. Я-то сразу вижу, кто говорить станет.
— Начинай! — прервал подьячего Волков.
Зубило кивнул палачам.
Заплечных дел мастера суетились вокруг. Он быстро приготовили все для пытки. С конюха Ивана стащили рубаху, и руки его связали позади веревкою. Затем дюжие молодцы по сигналу палача «Вздымай», подняли слугу вверх, и он повис на руках.
К его ногам привязали бревно, и все было готово к растягиванию тела. Кнутобоец палач Роман приготовили свой страшный инструмент.
Волков спросил Тарле:
— Готов писать, Иван Карлович?
— Готов, Степан Андреевич.
Коллежский асессор вел записи допроса.
Волков начал:
— Ты конюх князя Кантемира Иван, Семенов сын?
— Так, барин. Я холоп князя Антиоха Дмитрича Кантемира.
— Ты получил повеление барина своего умершего холопа Тишку предать земле?
— Так, барин. И мне в помощники определили двух крестьян Сильвестра да Архипа.
— И что было далее? — спросил Волков.
— Дак похоронили мы Тишку-то. Все как надобно сотворили.
— Стало быть, в гробу на погосте в могиле лежит умерший холоп? Так?
Волков смотрел на Ивана.
— Да! Так оно и есть, ежели Тишка с нечистым не знался. Ведь люди сказывали, что вурдалак он.
— Сейчас не о сделках Тишки с нечистым разговор! Мне надобно знать, кого в могилу Тишки положили.
— Да Тишку, барин!
Волков кивнул подьячему Зубило.
Заскрипели блоки, и тело Ивана вытянулось. Палач с кнутом замахнулся и закричал:
— Берегись! Ожгу!
На теле Ивана появился рубец. Но это было не опасно. Волков щадил слугу и не применил к нему настоящей пытки на дыбе, когда осуждённого растягивали так, что от удара кнутом лопалась кожа, и руки выворачивало из суставов.
— Правду сказал! — закричал Иван. — Тишку хоронили! Какая вина на мне, ваше благородие? Скажи!
— Ты гроб забивал гвоздями? — спросил Волков.
— Я сам и забивал.
— И в гробу лежало мертвое тело Тишки?
— Истинно так!
— Но отчего тогда сего Тишку на днях споймали в кабаке живого и здорового? Как ты пояснишь сие, Иван?
— Не может того быть, барин! Тишка мертвый был! А коли он вурдалаком стал, то стало вышел из могилы!
— Так ты веришь в то, что Тишка стал вурдалаком?
— Дак коли его в младые его годы вурдалак мучил, то и он стал вурдалаком. Сие всем ведомо, барин!
— Степан Андреевич! — вмешался Тарле. — Этак мы до вечера будем его мыратить! Надобно по-настоящему все делать!