— Я прибыл точно в указанное время. Здравствуй, Порфирий Кузьмич.
— Ин ладно, голубчик, Степан Андреевич! Идемте! Пора к делу приступать.
— А что за дело-то, Порфирий Кузьмич? Вы видно уже знаете, что стряслось, что я понадобился?
— Знаю. Бумага пришла и велено нам высочайшим указом произвести следствие по делу в доме князя Кантемира и назначить на него нашего лучшего чиновника по сыскному делу. А кто лучше вас?
— Высочайшим указом? — удивился Волков такой формулировке. — Высочайшим?
— Именно так, Степан Андреевич. Сама вседержавная и всемилостивейшая матушка государыня Анна повелела сие следствие учинить. А обер-камергер ея величества его светлость граф Бирен за сим делом станет надзирать. Ответственность велика. Вишь, куда закинуло. Особы высочайшие!
— Ответственности я не боюсь, Порфирий Кузьмич. Вам ведь ведомо про то, не так ли?
— Дак кто сомневается, Степан Андреевич. Кому сие дело и поручать окромя тебя. Ты честен и дело превыше всего ставишь.
— Недавно вы мне с начальником канцелярии иное говорили. Карами всякими мне грозили. Али я чего не понимаю?
— Дак кто старое помянет, Степан Андреевич, тому глаз вон. Так в народе говорят. Чего прошлое ворошить? Было и было. Дело надобно делать.
— Странно мне слышать такое из уст твоих, Порфирий Кузьмич. Ну да ладно. Чего на свете не бывает.
Они вошли в кабинет начальника канцелярии, который сам встретил Волкова и приветственно с ним раскланялся.
— Все недоразумения между нам возникшие, считаю досадной ошибкой, Степан Андреевич, — произнес статский советник. — И не желаю более вспоминать об этом. Считаю, тебя лучшим по следственной части чиновником юстиц-коллегии. И уже написал представление и ходатайство в канцелярию Сената и о награждении тебя орденом.
— Благодарю за высокую оценку моих скромных трудов на благо отечества, Иван Александрович.
— Тебе поручается важное дело! Важнейшее! Ибо повеление об этом следствии исходит от самой императрицы Анны Иоанновны.
— Готов выполнить все повеления матушки государыни, восшествие на престол которой я приветствовал всем сердцем, — ответил Волков и его слова на этот раз были искренними.
— Вот и отлично! Дело сие касаемо дома князя Антиоха Кантемира. Знаешь ли об этом?
— Кантемир роду весьма знатного. Но не знаю никакой вины за ним.
— Дак не в самом Кантемире дело, Степан Андреевич. Али не слыхал ничего, что в доме его происходит?
— Нет! Не до слухов мне, господин статский советник, — твердо ответил Волков. — Коли долг требует, то дело нужно разбирать, невзирая на чины.
— Дело страшное, сударь. Вот бумаги, что тебе следует почитать.
— Прочту, господин статский советник, — ответил Волков. — Велите сразу приступать?
— Да, Степан Андреевич, приступай не мешкая! Дел то сколь у нас! В городе свободных мещан и купцов грабят лихие люди. Разбойные ватаги по большим дорогам озоруют. А дел по отравителям сколь? Купец первой гильдии Лыткин вчерась помер и доктор полицейский сказал, отравили сердешного. Начали следствие. А по дуэлям сколь дел? Ведаешь ли? Вот тебе для примера. Такоже вчера отставной гвардии поручик Игнатьев, в трактире напившись, голову капитану Фролову проломил табуретом. Капитан от того помер, в поручик, сукин сын, говорит была честная дуэль.
— Я все понял, господин статский советник. И делом Кантемира займусь незамедлительно!
— Тебе будет дан в помощь коллежский асессор[9] Иван Карлович Тарле, что недавно прислан в московское ведомство юстиц-коллегии.
— Я слышал про Тарле, — проговорил Волков. — Он имеет связи в самых высоких кругах. И мне странно, что он взялся за это дело.
— А мне и самому странно, — кивнул Иван Александрович. — Да только он сам сегодня утром попросил приписать его к сему делу.
— Сам просил?
— Сам, — ответил Зотов. — Я подумал, с чего ему в сие дело нос совать? Зачем? Но коли желает пусть делает. Мое дело сторона. Тарле ведь временно в наше ведомство переведен.
— Стало быть, коль свернет себе шею, то и отвечать не вам! — пошутил Степан.
— Отвечать не мне…, — статский советник осекся. — А ты, Степан Андреевич, неужто намерен возразить? Али приказ государыни тебе не в указ?
— Я все понял, господин статский советник. Могу идти?
— Иди, голубчик. Делай дело!
Волков взял бумаги и покинул своего начальника…
Волков вышел на улицу и уже хотел сесть в экипаж, который его дожидался, но к нему подошел молодой чиновник, высокого роста в плаще, из под которого виднелся роскошный камзол. В руках он держал изящную трость, отделанную серебром. Это был Иван Карлович Тарле.