— Ой-ой-ой! — так и не поворачиваясь к нам лицом, отозвалась Мезенцева. — Жадина!
— Саш, хочешь совет? — невозмутимо поинтересовался у меня Николай.
— Не откажусь, — отозвался я.
Ну а что, правда не откажусь. Он умный мужик, это я давно понял. Почему бы и не выслушать то, что он хочет мне сказать?
— Не ведись на то, что она тебе строит глазки, — без тени улыбки произнес Нифонтов. — А она это делает, как и всегда в таких случаях. Проблем не оберешься.
— Я? — наконец-то явила нам свой лик Мезенцева, причем был он возмущенным донельзя. — Ему? Вот этому вот… Вот этому? Глазки? Да накой он мне сдался?
— Ну да, ты прав, — признал я и хлопнул Нифонтова по плечу. — Проблемы не проблемы, но все-равно как-то неприятно ощущать себя «вот этим вот».
— Да тьфу на вас обоих, — сообщила нам Мезенцева и снова уставилась в окно, на этот раз, похоже, уже окончательно.
Я тем временем достал из рюкзака шнур USB и протянул его Нифонтову.
— Раз с этим разобрались, можно и к делу перейти, — оперативник поставил телефон заряжаться, а после чуть прибавил скорость, благо дорога, ведущая в столицу нашей Родины, была почти пустая. Вот оттуда — да, жуть что творилось.
— «За» обеими руками, — одобрил его слова я. — Особенно интересует то, с какой стороны вы меня к своим делам подтягиваете. Я вроде бумаг о содействии органам на постоянной основе не подписывал.
— А гражданский долг? — еле заметно усмехнулся Нифонтов — А сознательность? С ними у тебя как?
— Никак, — признался я. — Слышать о таком слышал, но в жизни не встречал. Не довелось.
— Давай зайдем с другой стороны, — предложил Николай, дождался моего кивка и продолжил: — Вот смотри. Мы все люди, все человеки, верно?
Ну вероятность увильнуть от помощи моим новым друзьям минимальна, но зубы показать все же стоит. Чтобы совсем уж бесхребетным меня не считали.
— Все — не все… — прищурился я. — Иные девушки и не совсем они.
Бамммм! Это мне Евгения щелбан отвесила по лбу. И, главное, больно так!
— За что? — возмутился я.
— А то ты не понял? — в зеленых глазах плескалась… Нет, не злоба, а скорее — злорадство. — За «курица не птица, баба не человек».
— Да ты тут при чем? — изумился я. — Речь вообще о совершенно другой гражданке. Той, с которой я недели три назад на Белорусском вокзале познакомился.
— А, понятно, — покивал Николай. — Так себе ход, если честно. Слабенький. Но продолжай, интересно послушать.
В этот момент я почувствовал себя то ли дураком, то ли маленьким мальчиком, который подумал, что сможет всерьез насвинячить взрослому дяденьке. Елки-палки, мы с этим Нифонтовым почти ровесники. Ну сколько между нами разницы? Максимум года на два-три он постарше будет. А ощущение у меня иногда такое, что он умудренный жизнью старец, а я несмышленыш, который только-только начал головку держать.
Хотя в каком-то смысле так оно и есть. Много ли я смыслю в том, что для него повседневная реальность? Нет. А он варится в этом супе давно и, должно быть, повидал много такого, чего мне еще месяц назад даже в страшном сне не приснилось бы.
— Согласен, глупость сказал, — помолчав, признал я. — Не знаю, что на меня нашло.
— Это он про Людку, что ли? — уточнила у Нифонтова Женя. — Тоже мне, секрет. Про них весь отдел знает. И половина подмосковных ведьм тоже, ее в том году за порочную связь с «судным дьяком» чуть деревьями на две части не разорвали. Я еле-еле успела ее спасти.
— Ты? — хмыкнул Нифонтов. — Лично, поди?
— Ну мы, — поправилась Женька, услышала язвительное «да что ты» Нифонтова, и добавила: — Ладно, ты и Пал Палыч! Но отвязывала Людкины ноги от березы ведь я?
— Это было, — признал Николай.
— Слушай, Смолин, а ты мелочный тип, оказывается! — спешно начала переводить разговор в другую сторону Мезенцева. — Я-то думала, что ты если не принц, то хотя бы его лошадка, и тут такое разочарование! Фу-фу-фу!!!
— Не надо грязи, — попросил я.
Но, вообще, мне стало немного обидно. Да, я не принц, это так. Но и перегибать палку не стоит.
— Жень, человек просто хотел дать нам понять, что он воду на себе возить не даст, — пояснил девушке ее напарник. — И палец в рот ему класть не стоит. Так ведь, Саш?
— Именно, — не стал скрывать я. — Только как-то это криво получилось. Некрасиво.
— Косо, жалко, убогенько, — начала загибать пальцы на руке Мезенцева. — Не делай так больше, Смолин, а то потеряешь свое золотое место в моем сердце!