– Ты передумала? – спрашиваю я.
Она тихо смеется.
– Нет. Просто ... – я жду, пока она продолжит и закончит с презервативом. – Я никогда не была с кем-то таким большим, как ты.
В моей груди поднимается волна гордости, и я поднимаю ее, направляя себя к ее входу.
– Тогда не торопись, – говорю я. – Возьми столько, сколько нужно, чтобы я оказался внутри тебя. Но Кора, – говорю я, и она смотрит на меня, – как только окажусь внутри, я трахну тебя. И я не собираюсь сдерживаться.
Она опускается на меня, и мы оба стонем. Она чувствуется так хорошо, так горячо и туго, что я мог бы кончить прямо сейчас. Но как же это будет жалко. Я прижимаю губы к ее коже, чувствуя, как ее грудь поднимается, и сдвигаю маленькие трусики, когда она медленно опускается на меня. Это изощренная пытка, но это мое решение.
– Может быть, мне нравится мучить тебя, – говорит она на одном дыхании. Ее глаза трепещут, когда она опускается еще на один дюйм, и я задерживаю дыхание, потому что, Боже, это так хорошо. А потом я внутри, и ее киска сжимается вокруг меня, и я почти потерялся в ней. Почти.
– Хорошая девочка, – тихо говорю я, и она содрогается. Я даю ей время, чтобы приспособиться, чувствуя, как она двигает своими бедрами напротив меня, чувствуя, как я заполняю ее - и я это делаю, полностью.
– Нужно избавиться от этого, – говорю я, сбрасывая ее рубашку с плеч. И когда это исчезает, я помогаю ей расстегнуть лифчик, чтобы, наконец-то, увидеть те груди, о которых мечтал. Соски Коры темно-бордового цвета, который подходит ей, и я должен попробовать их, потому что не могу совладать с собой. То, как они превращаются в камушки и твердеют под моим языком, так чертовски жарко, и я знаю, что больше не могу ждать.
– Тебе больше не нужно молчать, – говорю я. – Я хочу услышать, как громко ты можешь кричать.
А потом я вхожу в нее. Сначала это не крик, это вздох, а затем стон, и, черт возьми, она похожа на мечту. Я хочу, чтобы это продолжалось вечно, но знаю, что этого не будет. Мы оба слишком взволнованы, слишком переполнены последними двумя днями, чтобы продлить это.
Я двигаюсь быстрее, оттягивая ее бедра с каждым ударом, чтобы она трахала меня так же сильно, как я трахаю ее, и это потрясающе. Кора обхватывает меня, ее киска, как проклятые тиски удовольствия, и я должен сжимать зубы, чтобы не кончить. Она кончит со мной. Потянув ее напротив меня, держу ее неподвижно, чтобы я мог трахать ее быстрее, и мне нравится ее голос в ухе, кричащий мое имя, просящий больше, говорящий «да, пожалуйста», «да, пожалуйста», «блядь».
– Не кончай, – говорю я ей.
Ее голос скорее рыдание, чем стон.
– Почему?
– Потому что я сказал тебе не делать этого.
Все ее тело снова содрогается, и я наблюдаю, как ее голова откидывается назад, закрыв глаза, она борется с оргазмом, к которому я ее подвожу, но тут же отбираю. Это прекрасно. Мы оба близки, почти там. Я протягиваю руку между нашими телами, чтобы прикоснуться к ее клитору, и когда я делаю это, ее тело становится жестким, киска пульсирует, и она кричит. Я держусь на секунду дольше, прежде чем сказать ей: «Сейчас», и чувствую, что ее тело дрожит от взрыва кульминации. Я отпускаю ее, толкаясь в нее снова и снова, и снова, выкрикивая в момент моей собственной кульминации, который, кажется, разорвал меня, и вдруг лишаюсь чувств. Во Вселенной нет ничего, кроме этого удовольствия, и, блядь, это хорошо. Так хорошо. На мгновение я замираю, теряюсь, а затем разваливаюсь на кусочки, соединяя свое бездыханное тело с запыхавшейся Корой, мой член все еще глубоко внутри нее.
– Черт, – говорит она, прижимаясь к моей груди.
Я смеюсь.
– Блядь, это правильно, – я помогаю ей подняться с меня, снимаю презерватив и поворачиваюсь, чтобы найти ее поднимающей одежду и одевающейся. – Уходишь так скоро?
Она усмехается.
– Мы оба должны быть здесь рано утром. Я собиралась пригласить тебя в мою квартиру, но думаю, мы оба знаем, что это будет. Но на завтрашний вечер, – говорит она, приближаясь, когда застегивает рубашку, – у меня нет никаких планов.
Притягиваю ее к себе, чтобы я мог напоследок почувствовать ее, прижимаю губы к ее губам.
– У тебя есть планы сейчас.
– Что насчет моего отца? Ты не волнуешься? – ее голос игривый, насмешливый. – Ты так быстро преодолел свой страх?
– Нет, – признаюсь я. – Но я думаю, что мы оба знаем, что не можем ничего сделать, чтобы остановить это.
– Так что же нам делать завтра?
Я сглатываю.
– Я не знаю. Но собираюсь провести всю ночь, думая об этом.
– Я тоже.
Глава 5
Я понятия не имею, что делаю. Прошлой ночью я действовал импульсивно, и хотя это была самая жаркая ночь в моей жизни, чувствую, что это проникло глубоко в меня. Мне не стыдно за это, но я никогда не делал ничего подобного раньше. Я не знаю ни правил, ни того, как это должно работать. Я провел половину ночи, анализируя, и есть так много вариантов развития событий, что это все представляется очень сложным. Одна вещь кажется ясной: Кора и я должны определить, чего мы хотим друг от друга, установить некоторые границы.
Я буду думать об этом весь день, потому что, что бы это ни было, хочу это исследовать. Я хочу больше этого огня и этой силы, и этого чертовски восхитительного удовольствия. Сегодня мы придадим совершенно новый смысл фразе «трудовые будни».
Уже середина утра, когда Джек заходит в мой офис с тонкой папкой и бросает ее мне на стол.
– Это доставили всего несколько минут назад.
Я поднимаю бровь, беру папку, с того места, куда она упала, и открываю ее. Пробежав взглядом по первой странице, смотрю на него.
– Джек, что, черт возьми, это?
– Джейсон и Рик, – говорит он. – Ты встретил их той ночью. Они звонили. Подумав, они не просто хотят инвестировать, они хотят купить компанию. Это предложение.
– Да, я вижу это, – прочищаю горло. – Я имел в виду, зачем ты мне это показываешь?
Он смотрит на меня так, будто я самый глупый человек на земле.
– Ты видел предложение?
Взглянув на страницу, вижу цифру, и я должен признаться, что она с впечатляющим количеством нулей.
– Я не хочу продавать.
– Мы будем глупцами, если откажемся от такой суммы денег.