- Бог обмана, преступников, путей и черт знает, чего еще темного! Так вот кого вы нашли? Он же зло во плоти! Он…
- Не спешите судить. Ваше мировоззрение довольно узкое. Да, он действительно покровительствует всему выше перечисленному. Но вы никогда не задумывались, какую роль он выполняет? Зачем ему это все? Почему попавшие в его лапы преступники уже никогда не возвращаются обратно в цивилизованный мир? Не беспокоят горожан, не грабят, не насилуют и не убивают? Нет? Тогда я Вам скажу! Он прибирает к себе эти души, чтобы воплотить замысел справедливости, как он называет, в жизнь! В любом случае, скоро вы все узнаете.
- Тогда при чем здесь эльфы осколка? Что-то не похожи они на справедливых. Убийцы, палачи, интриганы, отравители!
- Конечно не похожи. – улыбка на лице некроманта была многозначительной, что за ней крылось, понять было невозможно. – Успокойте ваши нервы, они еще скоро пригодятся.
«Знаешь, что-то я не хочу видеться с эти Боротиеном или его последователями. Может быть, просто удерем при ближайшей возможности?»
Витан конечно не доверял голосу, с которым был мало знаком, несмотря на срок заключения в одном теле, но и идея отправиться к приспешникам Боротиена нравилась ему еще меньше. Уж лучше сразу попасться магам на глаза и сдаться в плен. О попавших к Темному богу рассказывали довольно много ужасных историй и ни одна ему не нравилась в проекции на себя. Решено, бежать при первой возможности!
- Что такое, Витан? Болит голова?
- Да, видимо головой ударился при переговорах.
- Что же. На ближайшей ночевке обязательно вас осмотрю!
- Что вы, не стоит, это…
- Стоит. Обязательно!
6 число месяца Люминаро. Год Покаяния.
Вторая четверть дня.
- Да, мой друг. Я вынужден покинуть вас в связи с неотложными делами. – Киримут и караван стояли посреди дороги уже несколько минут. Бенедикт тщился убедить мага отправиться с ними и дальше, но, внезапно, Фельтим тоже встал на его сторону.
- Энект, пути магов довольно запутаны и, я верю, у нашего друга появились серьезные основания отправиться в путь без нас. Просто отпустите его. Вы должны научиться отпускать людей.
- Благодарю вас, Фельтим, что поняли мою потребность как нельзя лучше – поблагодарил Киримут отставного полковника, - ваш путь будет легок и безопасен в то время, как мои дела могут завести в очень неприятные ситуации. Удачи, мой друг. Берегите его, Фельтим.
- Прощайте, мастер Киримут – Бенедикт был уверен, что ситуация произошла из-за всех разговоров до и внутри поселка о недоверии к магу. Энект считал себя виноватым, но, видя тщетность своих попыток переубедить Киримута, решил не продолжать.
***
Это чувство! Его нельзя ни с чем перепутать или принять за наваждение. Оно было на столько ясно, как свет солнца или движение луны по ночному небосводу. Он все понял и был готов. Очень полезное свойство, вкладывать в свои заклинания частичку собственной же души или чьей ни будь еще, иногда это было просто необходимо. Хотя это был опасный шаг, но позволял гораздо лучше контролировать собственные заклинания, процессы, эффекты и даже отслеживать долгие заклинания, но не на очень большом расстоянии. По крайне мере след этого заклинания читался как нельзя четко и теребил все фибры души Киримута.
Севарог, чья жизнь была сохранена и даже несколько видоизменена, благодаря довольно сильному заклинанию. Зато теперь он мог отследить его. Месяц или даже больше он искал, изучал, пытался поймать нить своего творения, пока был под присмотром у Общества «Кауртиари», но ничего не получалось. Зато теперь, по чистой случайности, след находился севернее пути каравана и был довольно свежим.
С такими мыслями маг пробирался, взяв коня под уздцы, узкой заросшей старой тропинкой через густой лес на север, где чуял такую заветную цель. Погруженный в мысли он брел почти целый день. Ему не требовалось заклинание энергии, возбуждение давало сил для перехода и поддерживало целеустремленность.
Под вечер того же дня он вышел на поляну, где его уже ждали. Хотя и не было видно никого, в воздухе витало предупреждение и угроза, заставившие остановиться.
- Разворачивайся, маг! Тебе нечего искать так далеко от тракта! – прозвучал в ночи высокий, но явно мужской, голос.