В последующие годы многие другие люди — коллеги, враги, друзья — считали «счастливое лицо» Черчилля, как его описала миссис Асквит, свидетельством воинственности этого человека. Но были и другие, кто видел реальность более тонко, среди них — Клемент Эттли, оппонент Черчилля и лидер Лейбористской партии, а затем заместитель премьер-министра в коалиционном правительстве во время Второй мировой войны. Кроме того, было много женщин, которым Черчилль время от времени демонстрировал свою более уязвимую сторону. Марго Асквит считала, что обнаружила в нем сломанный моральный компас. Однако это, конечно, не так: на самом деле Черчилль выучил суровые уроки жизни, смерти и потерь еще в детстве.
Уум. Элизабет Эверест, 1879–1889 годы
Уинстон Черчилль родился — по свидетельствам, на несколько дней раньше срока — в Бленхеймском дворце 30 ноября 1874 года. Схватки у его матери начались неожиданно, в разгар бала. Ходят легенды, будто она родила его в одной из десяти уборных дворца. Его отцом был политик и дипломат лорд Рэндольф Черчилль, третий сын герцога Мальборо. Его мать, Дженни Джером, в прошлом редактор журнала, происходила из семьи американских финансистов. Как это было принято в семьях высшего сословия, для ребенка сразу наняли няню. Уинстон только начал ходить, когда семья переехала в Дублин. Там лорду Рэндольфу предстояло стать секретарем своего отца, герцога Мальборо, вице-короля Ирландии.
«Ты ничего не смыслишь в денежных вопросах, мой милый малыш», — сказала Черчиллю его няня, миссис Элизабет Эверест, когда он еще был милым малышом.
Он тогда задумал обменять набор для ремонта велосипеда на нечто куда более беспокойное: собаку. Впрочем, у няни не было ни того, ни другого. «Да и на что тебе этот бульдог, — с напором спросила она, — или ты хочешь, чтобы мы все вечно тряслись за свою жизнь?»
На самом деле в их отношениях все было ровно наоборот: как раз Элизабет Эверест вечно беспокоилась о жизни и благополучии маленького Уинстона. С самого начала она защищала своего воспитанника и продолжала делать это до тех пор, пока смерть не настигла ее двадцать лет спустя. Эта женщина показала Уинстону гораздо больший мир, чем тот, который он знал. И именно к ее миру стремилось все его юное естество.
Она рассказывала ему о своем домике в Кенте и о том, что это лучшее из всех графств. Она говорила, что «столица Кента — Мейдстон», а в окрестностях этого города растет много «клубники, вишни, малины и сливы». Эти слова запечатлелись в его сознании на долгие годы. Впоследствии он поселился в доме своей мечты — Чартвелл-хаусе, — посреди заросших садами долин этого райского, волшебного графства.
Как любой ребенок, маленький Уинстон Черчилль страстно жаждал любви. Но ему в ней было отказано. Отец, казалось, отталкивал его; во всяком случае, лорд Рэндольф относился к сыну с пугающим безразличием. А по самым диким слухам, все его человеческие чувства были уничтожены жидким серебряным ядом ртути, которую он принимал, лечась от сифилиса.
Благородное происхождение Черчилля никак не могло восполнить отсутствие заботы и внимания в его жизни. Его мать, Дженни, хоть и была более добра к сыну, все равно как будто отсутствовала. Ее внимание по большей части занимали охотничьи балы и светские ужины. «Моя мать всегда виделась мне сказочной принцессой, — писал Черчилль в автобиографии. — Она сияла для меня издали, словно “вечерняя звезда”. Я очень любил ее, но на расстоянии».
До пяти лет мальчик жил в мире огромных, темных, пронизанных сквозняками особняков и резких, презрительных слов. Его убежищем была большая детская; любимыми игрушками — модель парового двигателя и волшебный фонарь со слайдами. Насыщенные цвета во тьме наполняли его воображение.
Единственным центром человеческого тепла и внимания для него стала Элизабет Эверест; как уже было сказано, ее наняли для воспитания малыша вскоре после его рождения в 1874 году. Именно ей маленький Черчилль «изливал [свои] многочисленные проблемы». Миссис Эверест было тогда около сорока пяти лет (в старомодной манере ее называли «миссис», хоть она никогда не была замужем). На фотографии мы видим даму в теле, одетую почти во все черное, в стиле королевы Виктории, с тенью улыбки на лице.