Работа в Департаменте шла по накатанной, Гермиона влилась в работу существующего отдела и была приятно удивлена отлаженностью механизма: ей четко поставили задачу, объяснили, что от нее ждут и к кому обращаться с вопросами. Она с горечью понимала, что оторванность от мира маглов играла с волшебниками Англии плохую шутку, а вот здесь, в Луизиане, где сотрудничество было куда как органичнее, маги брали от маглов (от не-магов, поправляла себя Гермиона), все самое лучшее. Правда — делиться не спешили. Прямо как Северус Снейп.
Работа перемежалась недолгими обедами с Джули и иногда с другими коллегами, прогулками после работы, поездками в попытках осмотреть все возможные достопримечательности этого невероятного штата. Гермиона специально старалась путешествовать не аппарируя, наслаждаясь новыми знаниями и впечатлениями. Жаль, разделить их с другими она могла, только написав письмо.
Гермиона рассказывала о своих буднях и о новых знакомых в письмах родителям и друзьям, даже Рону выходило писать вполне милые и интересные письма, но стоило начать письмо Северусу, как на нее словно нападало косноязычие. Даже обращение вызвало сомнение. Во он все время писал «Дорогая мисс Грейнджер!» и не испытывал, похоже не малейшего сомнения в правильности формулировки. Заканчивал письма он всегда двойной «С», наверное, специально, чтобы она помучилась. Он не давал ей повода думать, что он все еще влюблен, как не давал повода усомниться в этом. И она пыталась вторить ему. Писала о том, что зима тут, само собой, не похожа на зиму, что коллеги все очень милые, но она вновь чувствует невидимую стену между собой и другими. Она была чужой, и хотя ее приняли хорошо, подпускать чересчур близко не спешили — присматривались, она, уважая такое решение, не навязывалась и проводила много времени в одиночестве. Она пыталась писать об этом без ноток сожаления или сомнения в своем выборе, но все время ее не оставляло ощущение, что она как будто жалуется ему. Она рвала письмо и начинала снова. Она писала, что, наверное, сможет вырваться в Лондон только в январе, да и то — не факт, но если получится, то… Нет, предлагать первой встречу она не хотела, поэтому снова рвала письмо.
Вот и теперь она сидела над пустым пергаментом, грустно глядя на сову, которая, нахохлившись, дремала на подоконнике. Или птица устала, летая неведомыми путями, или Снейп наказал ей без ответа не возвращаться. Гермиона в сотый раз перечитала письмо:
«Дорогая Мисс Грейнджер!
Я бы хотел уточнить ваши планы на ближайшее время. Скоро начнется обычная для магов и маглов свистопляска, связанная с Рождеством и Новым Годом. Боюсь, количество пациентов Мунго возрастет. Белинда задалась целью перетащить меня в свое отделение и вполне резонные мои замечания, что целительство не мое ровно в той же степени, как не мое — педагогика, ее не останавливают. Возможно, ей тоже невредно подлечиться. Мои наблюдения, которые приложены к письму, говорят о том, что зелье готово к апробации. Все необходимые исследования, которые можно было провести, я провел (результаты прилагаю). Далее следует взять на себя смелость и начать давать зелье нашему пациенту. Мне кажется, что вы должны присутствовать при этом. Есть ли у вас возможность навестить Лондон в январе? С уважением. С.С.».
— Ну что ж, — сказала Гермиона сове, — если ты такая настойчивая, то придется сочинить что-нибудь.
«Дорогой мистер СС!
Среди целителей Мунго не так много тех, кто составит вам конкуренцию как легилимент или окклюмент. Я понимаю желание Белинды заполучить такого помощника и покрепче привязать вас к Мунго. Что касается Локхарта: вы провели огромную работу, и последний этап вполне может проходить и без моего присутствия, тем более, что я не смогу выбраться в Лондон. Проведу Рождество и Новый год в одиночестве, если не считать вечеринки в отделе. Меня, на самом деле, приглашали к себе коллеги, но я решила отказаться».
Гермиона перечитала письмо, взмахнув волшебной палочкой и без сожаления стерла написанное.
«Уважаемый Мистер Снейп! — начала она снова.
Я рада узнать, что исследования, проводимые вами, оказались успешны, и зелье практически готово. Заслуга изобретения зелья принадлежит исключительно вам, я только дала первоначальный толчок, поэтому — так ли необходимо мое присутствие? Тем более, в январе я не смогу посетить Лондон. Исследования, в которых принимаю участие я, и о которых кратко сообщала в предыдущем письме, вошли в ту стадию, когда уехать будет непозволительно. Однако, возможно, вы найдете возможность как-нибудь при случае навестить меня тут и поделиться той информацией, которая будет открыта? Мы работаем в схожем направлении, и такой обмен будет полезен для всего волшебного сообщества.
С уважением, Гермиона Грейнджер».
Она удовлетворенно кивнула. Конечно письмо не было лучшим образцом эпистолярного жанра, но оно было… вполне сносным. Угостив сову, Гермиона привязала к ее лапке письмо и открыла окно.
Гермиона не ждала быстрого ответа и старалась не давать себе ни малейшего шанса затосковать. Все было замечательно, действительно — замечательно. Она накупила всем отличных и очень необычных подарков, с любовью упаковала и подготовила к отправке, рассчитывая на невероятный сервис магического подразделения DHL: эльфы на санях с оленями развозили подарки от магов магам по всему миру, гордясь тем, что подарки попадают адресату всегда в срок. Она украсила свою небольшую квартирку гирляндами и зачаровала окна, на которых появились морозные узоры. Ну и что, что ветер, трепавший волосы, пока она катила на велосипеде на работу, был теплым, а снега здесь отродясь не видели. Гермиона чувствовала приближение праздников и совершенно искренне надеялась, что даже в одиночестве сумеет провести их отлично.
Вечеринка на работе удалась на славу, все были воодушевлены и общими успехами, и возможностью как следует отдохнуть, и она, зараженная общим весельем, пошла домой пешком, весело напевая.
У входа в дом, где она снимала квартиру, кто-то стоял.
Гермиона замедлила шаг, остановилась. Она потрясла головой, пытаясь понять, как смогла опьянеть всего с пары бокалов шампанского до такой степени. Это был не он. Этот мужчина, стоявший рядом с входом в ее дом и поправляющий воротник легкого и очень щегольского пиджака, не мог быть профессором Снейпом.
— Белинда, я схожу с ума, мне стал мерещится Снейп, — прошептала она.
— Я уж думал, мисс, вы заночуете на работе. Как я понимаю, с моим везением я прибыл в неудачное время? — он подошел к ней, так и стоящей столбом, сам. — У вас тут, кстати, не так тепло, как я думал.
— Пойдем…те, сэр, — Гермиона стала поспешно искать ключ в сумке и никак не могла найти.
— Аллохомора? — он крутанул палочку в руках.
— Нет, здесь используют магические ключи. Просто, но действенно. Блокируются любые отпирающие заклятия.
— Вот как, интересно…
Она наконец нашла ключ и отперла дверь.
Они вошли в темный дом, оба старательно избегая касаться друг друга, но стоило Гермионе покачнуться, в попытке изящно сбросить с ног неудобные шпильки, Северус подхватил ее под локоть. Они замерли, стоя в темноте, слегка разбавленной светом с улицы.
— Я приехал уговаривать тебя вернуться, — прошептал он.
— А я… я собиралась навестить тебя в Лондоне, чтобы уговорить все-таки приехать сюда, — так же тихо сказала она.
— Ты же понимаешь, легко не будет.
— Я понимаю, а ты?
— Люмос, — на конце его палочки зажегся свет. — А я… Я готов дать непреложный обет, что, даже если будет невыносимо тяжело, никогда больше не предложу разойтись.
Ей очень хотелось ответить что-то пафосное, сохранив самый серьезный вид, но вместо этого она рассмеялась, обнимая его за шею:
— Я тоже, я — тоже…