Первым самостоятельное торговое дело в холщевом ряду Гостиного двора начал 16-летний Михаил. Он записался в третью гильдию московского купечества в 1802 году под фамилией Яковлев (Яковом звали его отца).
Во время Отечественной войны 1812 года торговые ряды, как и большая часть города, cгорели. Московское купечество в массе своей разорилось. Подняться смогли лишь единицы — сильные духом. В их числе был и Михаил Яковлев (в 1820-м году он получил у магистрата разрешение именоваться Ребушинским — по месту рождения, с годами фамилия изменилась на Рябушинский).
Упорно, шаг за шагом стремясь к намеченной цели, копил он богатство. Всю прибыль вкладывал в дальнейшее развитие своего дела — купил еще несколько лавок, кроме холщевого товара постепенно стал торговать шерстяными тканями, затем входившими в моду бумажными. В 1846 году М.Я. Рябушинский купил небольшую ткацкую фабрику недалеко от Голутвинского переулка. В преемники себе готовил сына Павла, не очень заботясь о его образовании — уметь читать и писать, считал он, вполне достаточно.
С 14 лет Павел служил «мальчиком» в лавке отца, составлял ежегодные отчеты. Их приурочивали к Пасхе и называли так: «Христос Воскресе. Господи благослови Христос. Счета капитала и палатки московского купца Михайлы Рябушинского».
Год от года отчеты росли, цифры в них становились все круглее.
В год смерти Михаила Яковлевича, в 1858-м, Павлу Рябушинскому исполнилось 38, но за спиной был уже 25-летний стаж работы в отцовском деле. Оно процветало.
В 1899 году Павел Михайлович Рябушинский скончался.
К этому времени четверо его сыновей из восьми, окончив Академию практических наук и пройдя стажировку за границей, активно работали в родительском деле. Позднее к старшим сыновьям присоединились трое младших.
Лишь один из братьев — Николай, не имевший склонности к торгово-промышленным делам, не работал в семейной фирме.
Руководство фирмой принял Павел Павлович — старший из Рябушинских третьего поколения.
К началу первой мировой войны на предприятиях Рябушинских было занято более 4,5 тысячи человек; годовой объем производства составлял 8 миллионов рублей.
В мануфактурных кругах предприятие оценивалось как «одно из выдающихся».
Фирма опиралась на созданный в 1902 году банкирский дом братьев Рябушинских с основным капиталом 5 миллионов рублей. Кроме того, под их контроль перешел третий по величине ипотечный банк России .
Перед началом войны Рябушинские начали осваивать новые отрасли. Основав дочернюю фирму «Русское акционерное льнопромышленное общество» (РАЛО), наладили поставку льна средним по размеру предприятиям отрасли; организовали экспорт льна на западноевропейский рынок; купили одно из ведущих предприятий льнообрабатывающей отрасли — Гаврило-Ямскую мануфактуру А. Локалова; приобрели крупное предприятие писчебумажной отрасли — Товарищество Окуловских фабрик с основным капиталом 2,4 миллиона рублей. Предвидя большую потребность в строительных материалах после окончания войны, Рябушинские купили в 1916 году одно из крупнейших лесных предприятий — Товарищество Беломорских лесопильных заводов «Н. Русанов и сын» с основным капиталом 1,5 миллиона рублей. В военных условиях не хватало автомобильного транспорта. Рябушинские вложили средства в строительство автомобильного завода АМО в Москве. Правда, первые автомобили сошли с его конвейеров уже при советской власти...
Рябушинские планировали развернуть комплекс горнодобывающих и машиностроительных предприятий на Урале и в Поволжье, нацелились на разработку нефти на Европейском Севере.
За 100 лет Рябушинские прошли путь от мелких торговцев до крупнейших предпринимателей России.
После Октябрьской революции клан Рябушинских оказался в эмиграции.
Ни один из Рябушинских в Россию вернуться так и не смог. Но это было позже. Пока же шел 1903 год.
Степан Рябушинский, один из восьми сыновей Павла, пошел по стопам отца, сочетая работу делового человека с меценатством, коллекционированием древнерусского изобразительного и прикладного искусства, устраивал выставки, писал статьи по этой тематике. Вместе с Шехтелем он серьезно занимался строительством своего дома на Малой Никитской, не оставляя без внимания ни одной детали. Средств не жалел, предоставив при этом архитектору полную свободу творчества.
По религиозной вере Сепан Рябушинский был сторообрядец. В доме, по его просьбе, на третьем этаже, куда вела отдельная лестница, архитектор расположил молельню, стены которой были расписаны по его рисункам в 1904г.
Коллекционер и исследователь древнерусской иконы допетровского письма, Рябушинский являлся и попечителем Рогожского старообрядческого кладбища, в то время организационно-идейного центра раскольничества.
После Октябрьской революции собрание икон было национализировано и передано в фонды Третьяковской галереи.
Особняк был экспроприирован. Сначала в нем располагался отдел народного комиссариата по иностранным делам РСФСР (1918-1919). Позднее в 1923-1927 годах здесь был Психоаналитический институт и Детский дом-лаборатория , в котором воспитывались дети высших партийных и государственных деятелей (в т.ч. Сталина и Фрунзе).
Гремучая смесь
Попробуйте представить результат смеси: архитектурный стиль модерн и старообрядчество.
Классический модерн – капризен и непредсказуем. Он похож на человека с противоречивым характером: одновременно и уверен и не уверен в себе, агрессивен и мягок, добр и эгоистичен.
А старообрядец. Этот образ многим знаком. Здесь нет никакой двойственности, артистичности и уж тем более капризности. Наоборот: уверенность в своей правоте, догматичность, аскетизм.
Трудно даже вообразить нечто подобное. Всю равно, что пушистую избалованную болонку воспитывать, как боевого пса.
В результате несовместимого – «крыша у дома поехала».
Новый владелец.
В 1937 г. Из Италии в СССР возвращается А. М. Горький, и ему передается жилье, подходящее статусу главного советского писателя – особняк Рябушинского.
Горький не хотел вселятся в этот дом. Врозможно, он интуитивно чувствовал, что дом ему не подходит. Он называл его нелепым домом и писал, что поселение его здесь «произведет справедливо отвратительное впечатление на людей, которые, адски работая, обитают в хлевах». Тем не менее, Моссовет настоял на его вселении в особняк, напирая на возраст и состояние здоровья патриарха советской литературы, его большую семью, а главное – на «необходимость решения вопросов, связанных с напряженнейшей творческой и организационной работой».
В гости к писателю приезжали Р. Роллан, Б. Шоу, А. Толстой, М. Шолохов, В. Мухина, Л. Орбели, Н. Бурденко и многие другие деятели науки, искусства и литературы. Этот дом, в который нескончаемым потоком тянулись колхозники и рабочие, партработники и директора всех рангов, стал одним из культурных центров страны Советов.