Отсидев 14 лет в тюрьме, Беркман был выпущен и на короткое время наслаждался обществом Эммы, прежде чем сменил ее на другую, на этот раз 15-летнюю любовницу-анархистку.
Но это не означало полного разрыва: скоро Эмма и Саша помирились, задав схему своих отношений до конца 30-х годов. Такие увлечения следовали у каждого из них эпизодически, приводя к бурным приступам любви или ненависти. Это не мешало их деловому контакту в организации лекций и издании анархистского журнала «Мать земля» (Еру). В свою очередь Эмма увлеклась статным мужчиной, Беном Рейтманом, с которым была связана лет пятнадцать с перерывами на другие привязанности.
В 1917 г. Эмму посадили за пропаганду против воинской повинности, когда США вступили в первую мировую войну. Ав1919 г. ее и Беркмана депортировали в Россию, аннулировав ее вид на жительство в Америке как полученный незаконно. Можно спорить о юридической обоснованности такого решения, но ясно было, что терпению Америки пришел конец.
В России Гольдман и Беркману сразу же многое не понравилось. Их поселили в гостинице «Астория» как привилегированных иностранцев, дали хороший паек. Но люди вокруг жили ужасно по американским меркам. Но главное не это, в стране не было демократических свобод. Анархисты, которые во время октябрьского переворота были главной революционной силой, именно они руководили матросами и рабочими, штурмовавшими Зимний дворец, теперь сидели по тюрьмам или боялись высунуть нос из квартир.
Петр Кропоткин жил в городке под Москвой, тоже был возмущен происходящим, но поднять голос протеста против большевиков не решился, когда Гольдман и Беркман предложили ему это сделать. Горький, с которым они встретились, понес уже совершенную чушь: «Народные массы — это не движущаяся сила революции, а ее тормоз. Революция имеет единственный привод: это гений Ленина». Принял их и сам гений, все еще надеявшийся разбудить весь капиталистический мир.
В 1921 г. Гольдман и Беркман после подавления Крондштадтского восстания поняли, что сотрудничать с большевиками преступно, и убрались из России в Германию без визы. Там Гольдман написала книгу «Мое разочарование в России», которая передала ее ощущение от контактов с большевиками, но это не было разочарованием в революции. Обратно в США Эмму, разумеется, не впустили, она была отвержена обоими лагерями. В 1926 г. она укрепила свой статус фиктивным браком с английским шахтером Джеймсом Колтоном, что позволило ей осесть в Канаде. Она ездила в Штаты несколько раз и даже выступала с лекциями в американских университетах, прежнего успеха не имела и воспринималась как реликвия…
Личная жизнь Эммы оставалась насыщенной. В 1934 г., 65 лет от роду, она пережила последнее романтическое приключение — роман с 36-летним социологом Фрэнком Хайнером. Хайнер увидел бы в своих объятиях обрюзглую старуху, но от этой неприятности он был избавлен полной слепотой.
Новый приступ активности вызвала у нее война в Испании. Недоверие социалистов всех мастей, возраст и тем более вражда с коммунистами не позволяли ей занять какое-то место в вооруженной революционной борьбе. Но она занималась сбором средств в помощь республиканцам. Политические процессы 30-х годов не застали ее врасплох: для нее это было естественное продолжение ленинской политики, однако она сотрудничала в коммунистическом Народном фронте, так как находила фашизм еще большим злом.
Разрешение въехать в США было получено в 1940 г. лишь для праха Эммы Гольдман. Не являясь формальным руководителем анархистского движения, которое всегда было очень аморфно и, по определению, не знало дисциплины, Эмма Гольдман была самой яркой из американских анархистов. Интерес к ее личности растет со временем как слева, так и справа и достиг уже громадных размеров.
Быть может, кое-кому из российских новоэмигрантов неприятно вспоминать, что в истории международного терроризма есть и такая страница, но что делать, эта страница существует. Ее можно топтать, выкорчевывать, бережно переплетать, но последнее дело — это делать вид, будто ее не существует.
Сергей Довлатов:
«Жизнь коротка и печальна»
Четыре города, четыре столицы, без которых не расскажешь историю русского писателя армяно-еврейского происхождения с американским гражданством Сергея Донатовича Довлатова.
Сергей Довлатов родился 3 сентября 1941 года в эвакуации в Уфе. В 1945 году семья вернулась в Ленинград. К этому городу у Сергея Довлатова особое отношение. О нем написано много прекрасных слов: «Без труда и усилий далась Ленинграду осанка столицы. Вода и камень определили его помпезного горизонтальную стилистику». Письма из Нью-Йорка друзьям в СССР Сергей Довлатов подписывал: «Национальность — ленинградец. Отчество — с Невы».