— Нет, — сказал он, — я должен идти в Месопотамию, где оставил много храбрых римских солдат. Я не могу покинуть их на произвол судьбы.
После этих слов армянский царь уехал из лагеря римлян.
Весной 53 г. до н. э. Красс начал поход против парфян. В мае его легионы подошли к Евфрату и начали наводить переправу. Когда войска перешли на другой берег реки, мост разметала буря.
— Не бойтесь, воины, того, что мост разрушен, — обратился Красс к солдатам. — Не думайте, что это предвещает несчастье. Мост вам больше не понадобится. Клянусь вам, что, разбив врагов, мы назад пойдем через Армению…
Солдаты одобрительно зашумели, но смолкли, когда Красс произнес далее:
— Воины, ни один из вас не вернется этой дорогой-Слова эти прозвучали для легионеров несколько двусмысленно. «Ни один из нас не вернется», — подумали суеверные римские солдаты.
В тот же день при раздаче провианта воинам выдали чечевицу и соль. Это опять произвело неблагоприятное впечатление, так как в Риме чечевицу и соль ставили перед умершим в знак траура.
Перед тем как двинуться дальше, полководец по обычаю должен был совершить очистительное жертвоприношение, чтобы испросить у богов удачи. Когда жрец протянул Крассу внутренности жертвенного животного, тот уронил их на землю. Он быстро поднял их и сказал улыбаясь:
— Такова уж старость! Но оружия мои руки не выронят!
Красс этими словами хотел ободрить солдат, но они не произвели впечатления.
«При плохих предзнаменованиях начинается война», — шептались между собой солдаты.
Армия Красса двинулась вдоль реки. Римлян было семь легионов: четыре тысячи всадников, отряды пехоты — всего около сорока тысяч человек. Впереди шли разведчики, которые вскоре донесли, что местность вокруг безлюдна, но на земле видны следы множества прошедших лошадей. Отпечатки копыт показывали, что всадники уходили от римского войска.
— Парфяне убегают при одном приближении римлян, — сказал Красс.
Солдаты приободрились и стали более пренебрежительно думать о враге, который боится вступить с ними в открытый бой.
Более осмотрительные офицеры предлагали не спешить и, передвигаясь, соблюдать осторожность. Гай Кассий и другие помощники Красса советовали остановиться в каком-либо укрепленном пункте, добыть как можно больше сведений о противнике и разведать местность. Они также считали, что двигаться надо вперед вдоль берега реки.
— Река, — говорили Крассу, — защитит войско от внезапного нападения врага с фланга или тыла. По реке, рядом с войсками, могут двигаться суда с продовольствием, и солдаты ни в чем не будут испытывать нужды.
Красс не сразу дал ответ своим офицерам, решив обдумать их предложения. Его размышления прервало прибытие в лагерь Абгара, вождя одного из арабских племен в Месопотамии — ловкого, лукавого, коварного человека. Когда-то он помог Помпею и прослыл другом римлян. Его, естественно, встретили как своего союзника. Однако Абгар был на этот раз на стороне врагов Рима, и прибыл он в лагерь Красса с тайным поручением парфянских полководцев — попытаться заманить консула в глубь страны. Там, на равнине, парфянская конница рассчитывала окружить и уничтожить своего противника, ибо римляне теряли преимущества, какие давала им река и ее холмистые берега.
Абгар умело играл роль друга римлян, превознося Помпея и его подвиги, называя Гнея своим благодетелем, которого никогда не забудет. Араб восхищался армией Красса, ее силой, вооружением, дисциплиной и пренебрежительно отзывался о парфянах:
— Зачем, Красс, ты медлишь? Чего дожидаешься? К чему так тщательно готовишься? Твоим солдатам нужно не оружие, а сильные, быстрые ноги, чтобы догнать убегающих врагов. Если ты будешь медлить, парфяне умчатся к скифам и гирканам-, захватив с собой драгоценности и золото. Если хочешь дать битву, торопись, пока парфянский царь не собрал все свои силы в одно место… Сейчас у него мало войска…
Но все это было ложью от начала и до конца. В действительности же в это время царь Парфии опустошал Армению в наказание за союз с римлянами. Против Красса он послал своего командующего армией — сурену. Это был титул важнейшего после царя человека в Парфянском государстве.
Абгару удалось убедить Красса, и римская армия двинулась в глубь страны. Врагов по-прежнему нигде не было видно. Вначале дорога была удобной и легкой. Прошло несколько дней, и началась безлесная, песчаная и безводная равнина. Ноги воинов погружались в мягкий, сыпучий песок. Идти становилось все тяжелее. Солдаты видели вокруг безотрадную картину — нигде ни деревца, ни кустика, ни веселых ручьев, ни зеленых холмов, лишь однообразная унылая пустыня.