Но могло быть и так, что сообщенные подробности были реконструированы самим создателем летописи. День недели он мог высчитать по пасхальным таблицам. Зная об отсутствии великого князя в Москве, мог предположить, что в похоронах участвовали только митрополит Филипп и великая княгиня Мария Ярославна.
Необходимо подчеркнуть, что в ранних летописях сообщалось об отсутствии великого князя только в момент смерти Марии. О похоронах в них ничего не писалось. Учитывая, что эта церемония состоялись 24 апреля, можно предположить, что великий князь успел прибыть из Коломны для участия в ней. Это ставит под сомнение достоверность сообщения Воскресенской летописи.
Иные подробности о браке и смерти Марии в Львовской летописи, в основе которой, по мнению ряда исследователей, лежал свод 1518 г.{25}
Во-первых, в ней сообщено, что обручение княжича Ивана и княжны Марии состоялось по требованию тверского князя Бориса Александровича. Тот якобы пригрозил Василию II, что выдаст его Дмитрию Шемяке, если тот не женит своего сына на его дочери. В итоге, по версии Львовской летописи, великий князь Василий Васильевич «неволею обруча» Марию и Ивана{26}.
Во-вторых, в Львовской летописи дважды сообщено о женитьбе Ивана III на Марии Борисовне. Первый раз под 1448 г. с указанием, что брак был заключен по инициативе Василия II{27}. Второй раз под 1452 г., как и в большинстве летописей, с упором на то, что инициатором женитьбы был сам Иван III{28}.
Совершенно очевидно, что первое сообщение ошибочное и появилось в Львовской летописи при переписке данных из нескольких источников. Оно, очевидно, относилось не к заключению брака, а только к помолвке.
В Львовской летописи содержались абсолютно уникальные сведения о смерти Марии Борисовны. Они были записаны явно со слов очевидца: «25 апреля в 3 ночи преставилась великая княгиня Марья великого князя Ивана Васильевича от смертного зелия; занеже познах по тому: покров на ней положиша, ино много свисало его, потом же тело разошлося, ино от покрова много и недостая на тело. И положена бысть в церкви Святого Вознесения на Москве. Тогда же воспалеся князь велики на Олексееву жену на Полуехтова, на Наталью, иже посылала пояс з Боровлевою женою с подьячего казенного к бабе; тогда же и на Олексея исполеся и много, лет шесть, не был у него на очех, едва пожалова его»{29}.
Только присутствовавшие на погребении Марии Борисовны люди могли заметить, как распухло тело великой княгини и что покров перестал его закрывать. Из этого факта современники сделали вывод о том, что жену Ивана III отравили. Их имена стали известны великому князю после проведенного расследования. В итоге он наложил опалу на дьяка Алексея Полуехтова и его жену Наталью. Но были ли наказаны некая «баба», изготовившая смертельное зелье, и жена казенного подьячего, которая принесла его великой княгине, автор записи в Львовской летописи не знал. Видимо, все материалы расследования причины безвременной кончины государевой жены не были ему известны. Но в любом случае его данные об этом событии очень важны для исследователей.
Правда, в Львовской летописи иная дата смерти Марии по сравнению с другими летописями — не 22 апреля, а 25-е. Ошибка, видимо, возникла в ходе переписки ранних документов в текст летописи.
Еще одним источником о жизни Марии Борисовны является сочинение Иосифа Волоцкого «Сказание о святых отцах, иже в Русской земле сущих». В нем сообщалось о том, что после обручения юной Марии с княжичем Иваном княжна тяжело заболела. Чтобы спасти дочь от смерти, ее отец Борис Александрович отправил дочь в Савватиеву пустынь к старцу Евфросину Тот не хотел заниматься врачеванием, но тверской князь сказал, что для всей русской земли очень важно, чтобы Мария осталась жива. Ведь ей предстояло «смирить два царства»{30}.
Несомненно, что в сочинении Иосифа Волоцкого роль брака Марии и Ивана во взаимоотношениях Московского и Тверского княжеств была сильно преувеличена. Во второй половине XV в. тверские князья уже не соперничали с великими князьями Московскими и признавали свою менее значимую роль в общероссийском масштабе. К тому же родственные связи между правящими домами Москвы и Твери имели длительную историю. Они начались с брака московской княжны Софьи Юрьевны и тверского князя Константина Михайловича в 1320 г. Затем великий князь Московский и Владимирский Семен Гордый женился на дочери великого князя Тверского Александра Михайловича Марии. После этого женой князя Ивана Холмского из тверской династии стала дочь Дмитрия Донского Анастасия. Заключались и другие браки между представителями боковых ветвей династий московских и тверских князей.