Знание-сила, 2001 №05 (887)
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал
Издается с 1926 года
«ЗНАНИЕ – СИЛА» ЖУРНАЛ. КОТОРЫЙ УМНЫЕ ЛЮДИ ЧИТАЮТ УЖЕ 75 ЛЕТ!
Нам 75!
На этой странице коллектив редакции соседствует с карликовым шимпанзе. Словесники и… бессловесные твари? Вчерашний день! Приматы давно освоили «высокие технологии» общения. В их распоряжении не только язык глухонемых, но и разговорный английский, а также клавиатура, с помощью которой они могут выражать свои мысли. Они заказывают подарки по телефону и публикуют свои работы в Интернете. То ли еще будет? Об этом – статья супругов Ефремовых.
Нам 75, мы далеко не молоды, если измерять возраст журнала, как возраст человека; мы можем гордиться накопленным опытом, с грустью взирать на молодых и при случае напоминать, что старый друг лучше новых двух.
Нам 75, а возраст журнала совсем не измеряют годами человеческой биографии – это биография общества, страны, это история и нынешний день общественного сознания. И тогда мы молоды, мы устремлены вперед, и только что родившиеся могут нам позавидовать.
Мы сами готовы себе завидовать; и огромное спасибо Международному фонду «Поколение», благодаря которому мы смогли, отложив все дела на завтра, с удовольствием целый вечер предаваться этому чувству в окружении родных и близких журналу людей.
Фото М Ольхина
Александр Волков
В электронных дебрях вашего alter ego
У каждого из нас есть странный двойник, хотя мы об этом часто не задумываемся. Всю жизнь, как заколдованные, мы кружим возле него, возвращаясь к нему почти ежедневно. Ведь мы живем рядом с ним – точнее, внутри него. Мы смотрим на него в упор, но не догадываемся, как же он похож на нас. Даже лишь эпизодически что-то меняя в нем, мы бессознательно подчеркиваем наше сходство. Этот «двойник», это существо, едва ли не больше напоминающее нас, чем дети, – наш Дом.
Дом – это раковина, к которой за тысячи лет человек прирос так, что теперь она даже повторяет анатомию его тела. В нем есть свое чрево – кухня; есть глаза, которыми дом глядит на мир из-за оконных стекол; есть крохотные лапы – балкон и лестничная площадка (или крыльцо), которые дом осторожно вытягивает, будто стремясь дотронуться до тех, кто к нему подошел.
Дом очень восприимчив к своим обитателям. Он стремится копировать их суть. В нем может быть идеальный, безжизненный лоск, и он так точно отражает пустоту в душе его обитателя, что ее не могут скрыть ни блестящая отделка, ни дорогие украшения. Тогда дом становится уликой. Он неумолимо выдает происхождение хозяина, его неспособность рефлексировать, его неумение воспитывать себя. На новом этапе русской истории интерьер домов, в которых стали селиться ее теперешние герои, часто бывает так же обличителен, как прямая речь персонажей Зощенко, уверенно искавших свой «счастливый путь».
В памяти всплывает фотография другого дома. Стена комнаты занята книжными полками. Они тянутся до потолка. Все их население – от огромных энциклопедий до брошюр – будто взвихрено и не знает покоя. В дверном проеме видна еще одна комната, отданная под книги. По беспорядку среди них видно, что они живут той же напряженной жизнью, что и их хозяин. Дальняя комната кончается зеркалом. В нем отражен новый ряд полок, на которых застыли книги. В зеркале белеет огромное окно. Оно кажется дверью в бескрайний мир, а то и светом, который искал Данте. Перед окном – огромный стол, покрытый стопками черновиков. Перед столом – грузный старик, затерянный среди внутренних «комнат» и «полок», старик, на которого так похож его Дом: Виктор Шкловский.
На протяжении последних тысячелетий Дом пережил несколько важных трансформаций. Когда-то он был общим достоянием. В доисторических жилищах люди селились целыми общинами. Потом из «мы» все отчетливее стало выделяться «я».
Огромный дом сперва превратился в множество мелких домиков, приставленных друг к другу, как то было в древнейшем анатолийском городе Чатал-Гуюке. Археолог Д. Мелларт, раскопавший этот город, был изумлен его планировкой. Сотни прямоугольных домов (размеры их 6 х 4,5 метров; высота 3 метра) стояли вплотную друг к другу – стена к стене. Не было и намека на улицы или хоть какие-то проходы между ними. Передвигались все, очевидно, по плоским крышам зданий, В крышах были предусмотрены люки. Через них горожане спускались в жилища, напоминая сусликов, прячущихся в норки. Так они защищались от хищных зверей или враждебных племен. «Наружная часть поселения. – писал Мелларт, – представляла собой массивную стену, а другие оборонительные сооружения были не нужны».
Расслоение общества привело к градации жилищ: от робких хижин до надменных дворцов. В последних излишек богатства, дарованного его владельцу, подчеркивала избыточность комнат. На рубеже средних веков, когда Римская империя последовательно распалась на провинции, варварские королевства, города и поселения, появляется дом-крепость, напоминающий государство в миниатюре. Его решительный, заносчивый хозяин, чьему характеру так вторит дом, глядит на мир из-за огромных стен, долгое время деревянных и лишь примерно с XI века каменных.
В эпоху Возрождения популярны дома из камня. Они, кажется, готовы вынести любое испытание. Они выдержат пожар – худшее бедствие, что уготовано жилищу, – пусть и покроются мощным слоем копоти. Именно такими «закопченными» выглядели и их обитатели после испытания палящим зноем Азии или Африки. Они тоже выдерживали его, пусть и возвращались «слабыми, истомленными, больными», как спутники Магеллана.
В последующие века при всем разнообразии архитектурных стилей можно выделить, пожалуй, лишь две новые ипостаси дома. Первая, известная, впрочем, еще римлянам, – многоквартирный доходный дом. В советское время он превратился в «дом крохотных винтиков». Здесь каждой семье полагалась небольшая, часто совсем неприличная площадь. Обитатели подобных домов порой не могли даже сменить одну клетку на другую! Нелюбимая квартира, умноженная на нелюбимую работу и прибавленная к нелюбимой семье, превращала целые города в СССР в огромные пространства Нелюбви, что одним из первых отметил Ю. Трифонов. Обитатель восьмиметровой комнатки-пенала напоминал рака-отшельника, чья раковина застряла среди камней так, что он не может выбраться из нее. Он обречен погибнуть в ней.
На Западе с появлением развитого гражданского общества обретает новую жизнь особняк. Прежний castle превратился в небольшой, но просторный cottage. Планировщики стандартных коттеджей стремились сгладить сходство с виллами и дворцами прежней аристократии. Главным считалось удобство, а не роскошь. Комфортный коттедж стал идеальным «биотопом» горожанина, соединяя внутри себя отрешенность сельской жизни и все блага городской цивилизации.
К сожалению, в нашей стране коттеджи еще долго будут ассоциироваться с «виллами ихних богачей» и вызывать неприязнь у большей части населения. Уж сколько говорилось о нужде в нормальном кредитовании тех, кто хотел бы построить свой дом, а кредитуют по-прежнему, как заметил мой знакомый, «тех, кто больше дает». Рак-отшельник все чахнет в расселине, «с чем ему и сочувствуем».
Меняется не только форма Дома, но и его начинка. Всего за десяток лет многие из нас стали неразлучны с компьютером. Стиль жизни теперь иной, а значит, новую форму готов принять наш Дом. Электроника будет управлять важнейшими его частями – «светом, теплом и водой», а также окнами, дверьми и домашними приборами.
Еще в шестидесятые годы в прозе Рэя Брэдбери появился образ «интеллектуального жилища» – дома, всегда готового помочь человеку. За минувшие сорок лет мечты начали сбываться. На страницах прессы все яснее очерчиваются контуры будущего Дома.
Вот что пишет московский журналист и наш давний автор Александр Семенов: «Если на улице холодно, то в Доме – тепло, и наоборот. Компьютерная программа, управляющая кондиционерами и батареями, создаст для вас дома именно тот климат, который вы предпочитаете. Если вас что-то не устраивает, то Дому можно скомандовать: «Потеплее, пожалуйста», и сразу температура начнет повышаться… Теперь – свет. Умный Дом возьмет эту заботу на себя: в пустой комнате свет будет потушен, а в той, куда вы войдете, – своевременно зажжен. Ежели вы решите уехать куда-то на некоторое время, то Дом будет включать свет в той или иной комнате, имитируя ваше присутствие, чтобы не дать грабителям забраться в пустое помещение… Вообще же безопасность – прежде всего. Охранные устройства по всему периметру забора дадут сигнал, когда кто-то попробует через него перебраться».