Вся эта ценная информация может передаваться по телефону прямо вашему врачу или в больницу. Если вы подольше посидите в туалете, то роскошный фарфоровый трон выполнит 130 медицинских тестов и распечатает их результаты.
Для домов, где живет более одного человека, прилагаются специальные электронные удосто верения личности, которые помогут унитазу на первых порах распознавать членов семьи.
Сегодня существуют только два тщательно охраняемых образца футуристического унитаза, один – в Японии, а другой – в офисе японского производителя унитазов в американском городе Оранж. Три японские корпорации работали над супе рунитазом в течение двадцати пяти лет. Пока неизвестно, когда такие унитазы будут доступны для широкой продажи.
Некоторые задают вопрос: зачем использовать унитазы для других целей, кроме самой обычной? Дело в том, что экскременты организма представляют собой самый простой путь наблюдения за вашим здоровьем.
Где только в наше время не применяют роботы! Настала очередь спорта. Американский инженер Джон Прайс создал электронного теннисиста. Робот реагирует на мускульную активность партнера- человека, одетого в снабженный сенсорными датчиками костюм. Правда, пока железный спортсмен проигрывает, но зато он не устает на тренировках.
В Вуокати – на одном из главных лыжных курортов Финляндии – к новому зимнему сезону открылся первый в мире туннель для лыжников «Хальф Пиппе».
По туннелю пролегает освещенная лыжная трасса длиной 550 метров с перепадом высот 50 метров. Здесь смонтирована уникальная установка «искусственного климата»: круглый год в туннеле поддерживается температура от -5 до -9 градусов. В «Хальф Пиппе» есть ресторан, пункты проката снаряжения и сервисного обслуживания. В туннеле оборудован спусковой желоб для занятий сноубордом.
Тема номера
Что такое болезнь? Одни считают, что это отклонение от нормы, для других критерий болезни – страдание. В одиих обществах в больном видели жертву обстоятельств и сочувствовали ему, в других – его обвиняли и даже били палками. А как расценивать патологию? Может быть, это – полезное для вида приспособление? Или наоборот, человек – это «сосуд» с болезнями, унаследованными от далеких предков, от которых пора избавляться? Каждый готов судить по-своему.
А еще говорят: «Время рассудит». Но вот время и наступило.
На дворе – Будущее. Каковы же новые представления о том, что такое болезнь, патология? Какие шаги уже сейчас делает медицина, на наших глазах превращаясь в «медицину будущего»?
Об этом – в материалах темы номера.
Кирилл Ефремов
Философия болезни
Две трети года в нашей семье кто- нибудь да болен. Эту статью я печатал, покашливай и вложив в ноздри немного чеснока. Большинство моих знакомых обладают разнообразными недугами, коими определенно гордятся. Что же такое болезнь? Оказывается, это не такой уж однозначный вопрос. Более того, болезнь – это во многом ритуал и миф, причина эволюционною успеха и способ существования.
С биологической точки зрения болезнь – это ответная реакция, долгосрочные преобразования организма, оказавшегося вне пределов зоны нормальной жизнедеятельности. Продвигаясь в потоке эволюции, организм следует двум стратегиям: выживание (прожить подольше) и репродуктивный успех (оставить побольше потомства). В принципе, любые изменения, которые препятствуют достижению этих целей, можно считать патологией. Вот здесь и начинается «борьба смыслов». Во-первых, кому полезнее выживать – организму или его частям? Ведь успешный процесс развития всегда сопровождается запрограммированной гибелью отдельных клеток. Например, ткани хвоста у головастика вполне здоровы, но они разрушаются в ходе метаморфоза. Вместе с тем процветание некоторых клеток, например, при канцерогенезе, целостный организм уничтожает. Иногда клетки устраивают «забастовку» – перестают выполнять основную работу, чтобы сохранить жизнедеятельность.
Во-вторых, нарушение «полезной» жизнедеятельности не обязательно снижает репродуктивный успех. Более того, нередко именно уродство, гипертрофия каких-либо органов дают возможность особи оставить больше потомства. В этом случае половой отбор противоречит отбору на выживание. Конрад Лоренц в качестве примера описывает фазана-аргуса: чем крупнее крылья самца, тем сильнее возбуждаются самки, тем больше потомства оставит эта птица, которая вместе с тем… потеряла способность летать! Можно ли считать чрезмерное развитие крыльев патологией? Есть вполне обоснованная точка зрения, что и современный человек буквально «слеплен» из болезней: его инфантильность, огромный мозг, короткие руки – несомненно, аномальной природы.
В первую очередь болезнь ассоциируется у нас с инфекционным процессом. Но это тоже своеобразный процесс приспособления: патогенные сушества нападают, а организм выпускает против них целую армию, которая, как и всякая армия, «наводит шороху» и на собственной территории. Отсюда воспалительный процесс, боль, температура, выброс простаг- ландинов, гистаминов и прочих раздражающих веществ. Воспалительный процесс может и убить ослабленный организм точно так же, как взбунтовавшаяся армия способна похоронить слабое государство.
Нередко инфекционная болезнь завершается «вооруженным» перемирием, когда микробы не приносят существенных разрушений, но и не уходят из организма насовсем. Оказывается, такие хронические патологии были нормой в человеческих популяциях. Из поколения в поколение люди болели, например, туберкулезом, сифилисом, проказой, носили разнообразных гельминтов, жили лет до 30, оставляли детей, те снова болели… Иногда, вследствие отбора, вырабатывался особый иммунитет – как, например, к м amp;тярии. У жителей тропиков вообще сложилась более мощная защита организма (развитая лимфоидная ткань, высокая концентрация гамма-глобулинов и прочее), что позволяло им выживать, оставаясь носителями опасных болезней. В плотных популяциях, если ребенок выживал (что случалось нечасто), происходила иммунизация – вначале она была автоматической (как, например, обилие простудных заболеваний, которые европейцы переносили в детстве), а затем стала сознательной (что началось с прививки оспы, но и вне Европы были случаи независимого изобретения прививки как особого магического ритуала). Народы, не прошедшие такую иммунизацию, оказались бессильными перед новыми инфекциями и в массе вымирали.
По-видимому, можно считать, что человек в природных, то есть нормальных, условиях всегда был в той или иной степени болен. Что же тогда считать болезнью и здоровьем, нормой и патологией? А решается эта проблема очень просто: каков судья, таков и ответ. То есть смотря кто будет оценивать. Даже сам господин Естественный отбор, как мы уже увидели, может быть очень непоследовательным и капризным: сегодня это уродство, завтра норма, а послезавтра – необходимая черта. Что же говорить об общественных критериях – здесь вся к судил о здоровье по-своему.
У одних народов здоровьем считалась мускульная сила, у других – полнота тела, у третьих – долголетие, у четвертых – детородная способность. Близорукого спортсмена мы бы посчитали вполне здоровым, хотя бушменский охотник с нами бы совершенно не согласился. У папуасов старец, пораженный экземой, лишаем и теряющий пальцы на ногах от микоза, считался здоровым крепким мужчиной. А девица с подпиленными зубами, четырьмя обрубленными пальцами (в знак скорби по умершим родичам) именовалась красавицей. Совершенно здоровая женщина в Южном Китае была бы у нас инвалидом, поскольку имела деформированные ступни и могла лишь ползать по дому. Европейцы вызвали у многих экваториалов горячее сочувствие, ведь они считались тяжко больными «прозрачностью кожи». Кстати, очень неплохое (по нашим меркам даже железное) здоровье было у австралийцев. Они могли ночью спокойно спать, покрытые инеем, а днем – выносить пекло, они не чувствовали боли, раны и переломы заживали у них за несколько дней, а выносливость была поразительной. Так вот, по свидетельству этнолога Марселя Мосса, если такой «железный» австралиец узнавал, что его околдовали, он вскоре умирал, иногда в течение суток.