Вышедшая недавно книга «Российская научная эмиграция» – один из актов покаяния, совершаемых людьми, обладающими памятью, честью и совестью.
Двадцать очерков, вошедших в книгу, рассказывают о двадцати выдающихся ученых, составивших славу мировой и – американской, английской, французской науки.
А могли бы – российской, если бы не были выброшены волнами революции и гражданской войны на чужие берега.
И какие ученые: Зворыкин – изобретатель телевидения, сделавшего возможным существование телекоммуникационных систем, без которых сегодня немыслим мир. Химики Чичибабин и Ипатьев. Авиаконструктор Сикорский. Математик Тумаркин, близкий друг Александра Фридмана, «переосмыслившего» Вселенную Эйнштейна. Он же первым в США осознал значение идей основоположника кибернетики Норберта Винера. И еще – астроном, микробиолог, историк, лингвист, искусствовед. Цвет научной мысли века. Но русских талантов оказалось на Западе так много, что составители готовят сейчас второй том.
Мы перепечатываем предисловие к первому тому, написанное академиком В.Е. Захаровым. Выпущена книга Издательством научной и учебной литературы УРСС.
В тридцатые годы нашего века английский философ и историк Арнольд Тойнби предложил рассматривать глобальный исторический процесс как возникновение, расцвет, борьбу и упадок слабовзаимодействующих между собой локальных цивилизаций. Анализируя письменную историю человечества, Тойнби насчитал около двадцати таких цивилизаций. На извечный вопрос, принадлежит ли Россия Востоку или Западу, Тойнби давал ясный ответ; Россия находится в процессе создания собственной цивилизации, и эта цивилизация имеет большое будущее. Интересно, что данное мнение было сформулировано уже после революции и гражданской войны, во время самого разгара власти большевиков. Как видно, даже мрачные реальности тридцатых не могли зачеркнуть для Тойнби успехов, которых достигла Россия за предшествующие два столетия интенсивного культурного развития.
Тойнби умер в 1973 году. Доживи он до наших дней, его взгляд на Россию не был бы таким лестным для нас. Сегодня многие западные социологи видят в России редкий в истории пример общества, которое движется от цивилизации назад, к более примитивным формам социальной жизни. Признаками этого являются «деиндустриализация» – вымывание из сферы производства высоких технологий, превращение экономики в откровенно сырьевую, коррупция, общее огрубление нравов, падение интереса к культуре, расцвет всяческого шарлатанства. В этих условиях многие лучшие умы и таланты эмигрируют, а оставшиеся склонны впадать в уныние. Взгляни Тойнби на сегодняшнюю Россию, он скорее всего сделал бы вывод, что эта страна упустила свой исторический шанс, что российская цивилизация по большому счету не состоялась. Перешла в состояние упадка, миновав желанную фазу «цветущей сложности».
Сейчас трудно судить, насколько справедлив подобный пессимистический взгляд на будущее. Однако пессимизм сегодня полезен нам как горькое, но необходимое лекарство. Если что и противопоказано нам. так это бездумный оптимизм, жертвой которого наша страна как раз и стала в недавнем прошлом.
По мысли Тойнби, главной движущей силой каждой цивилизации является ее культурная элита – узкий слой людей, наделенных талантом и энергией. Эти люди владеют культурными ценностями своей эпохи и ясно осознают свою миссию. Каждый из них занимает собственное место в истории, каждый уникален и незаменим и стоит многих тысяч посредственностей. Возможность самореализации таких людей в качестве культурных и духовных лидеров общества есть необходимое условие возникновения цветущей цивилизации. К сожалению, Россия слишком часто обращалась со своими лучшими людьми с непонятной бесчувственной жестокостью. Предсмертные слова Блока «Россия съела меня, как глупая чушка своего поросенка» можно отнести к очень многим. Слишком часто на месте подлинных «культурных героев», как кукушата в чужом гнезде, оказывались самоуверенные малообразованные полуинтеллигенты, равнодушные к собственному народу и всегда готовые простить себе собственные действия. Слишком часто подобные люди, чурающиеся серьезной работы и критической самооценки, предлагали стране в качестве панацеи от всех бед очередную утопию. Но данная книга – не об этом. Она как раз о тех, настоящих, лучших людях. О состоявшихся героях недосостоявшейся российской цивилизации.
Книга состоит из двадцати биографических очерков. Это статьи о выдающихся ученых разных специальностей, которые эмигрировали из России после революции и сделали себе крупные научные имена на Западе. Российская общественность мало знает об этих людях. В течение советского периода их имена не популяризовались или вовсе были под запретом. Казалось бы, историческая справедливость должна быть восстановлена после краха коммунизма и установления в России свободы выражения мнений. Однако ирония истории состоит в том, что когда это случилось, русское общество оказалось настолько погружено в политические игры и настолько увлечено идеей быстрого обогащения, что вообще потеряло интерес к науке и к ученым. Принято считать, что это издержки «переходного» периода, но более правильно видеть в этом явлении один из симптомов общего кризиса, поразившего наш социум.
Сегодня, кажется, перестала быть очевидной аксиома, утверждающая, что наука есть важнейшая, неотъемлемая часть каждой развитой цивилизации. Тем. кто сегодня сомневается в этом, следовало бы просто вспомнить, чьи лица изображены на денежных банкнотах основных европейских стран – Англии, Франции, Германии, Италии. Половина из них – портреты великих ученых: Гаусса, Фарадея, супругов Кюри. Это очень продуманный выбор.
Наука отличается от некоторых других видов культурной деятельности (например, от литературы) тем, что она формулирует высказывания на универсальном языке и плохо признает государственные границы. Кроме того, научный процесс исторически непрерывен. Он напоминает строительство огромного здания. Раз положенные камни не только остаются навечно, но и становятся опорой для новых этажей. Вне всякого сомнения, физика XX века есть прямое продолжение Архимеда, а математика – продолжение Евклида. Подобное лишь с большими оговорками можно сказать об искусстве. Оценка культурных достижений любой конкретной страны по ее науке есть хотя и суженный, но верный критерий. Потому европейцы и помешают своих ученых на банкноты.
Мы же, как всегда, ленивы и нелюбопытны. Между тем российская наука – это уникальный культурный феномен. Она появилась благодаря реформам Петра, но к моменту его смерти, в 1725 году, науки в России еще не было, хотя была уже Академия наук. А ведь к этому времени Западная Европа имела в активе (если считать с Коперника) почти двести лет непрерывного развития, по сути, современной науки. Российская наука смогла преодолеть этот временной лаг, и в начале XX века была уже вполне на уровне европейской. Конечно, несмотря на отдельные выдающиеся достижения (Менделеев, Павлов), она была еще на вторых ролях. Хотя не уступала американской науке, в это время достаточно провинциальной. Главное же состояло в том, что в российской науке того времени содержался колоссальный внутренний потенциал. Он был настолько велик, что несмотря на всю мясорубку гражданской войны, несмотря на все крайности большевистского режима, который подвергал гонениям и физически уничтожал многих выдающихся ученых, наука к середине 30-х годов сумела в основном восстановить свои позиции. Это и было одним из главных аргументов для Тойнби, который оценивал перспективы российской цивилизации в то время вполне позитивно. И хоть не хочется говорить банальности, но потом был и первый спутник, и первый человек в космосе. Был и лысенковский разгром биологии. Конечно, большевики придали развитию науки уродливый характер, стремясь поставить ее на службу идеологии и военно-промышленного комплекса. Это им удалось лишь отчасти. Наука научилась притворяться. Она прикидывалась служанкой режима, но стремилась жить по собственным законам. Кстати, наука это делала искони, во всех странах мира, и делает до сих пор. Несмотря на окончание холодной войны, наука в США до сих пор финансируется в существенной мере за счет военных.
Хорошо известно, что история не имеет сослагательного наклонения. Но все-таки интересно иногда пофантазировать, что представляла бы собой сегодня российская наука, если бы даже после революции и гражданской войны в стране установился более или менее нормальный политических строй. Это и есть сверхзадача предлагаемой читателю книги.