Проще обстоит дело с животными. В отличие от нас, людей, они куда послушнее следуют велению полной луны. Так, мошка Clunio marinus справляет свою свадьбу лишь по знаку, вспыхнувшему на небесах. Мошка эта обитает на острове Гельголанд в Северном море. Ее личинки развиваются в воде, прилепившись к тонким, буроватым водорослям. В те дни, когда море во время отлива отступает особенно далеко от берега, обнажая подводную растительность, над ним тут же вспархивают рои мошек, вылетевших из личинок. Они спешат соединиться друг с другом и отложить яйца – до смерти им остается всего какой-то час времени. В какие же дни морской отлив бывает особенно глубок? Раз в две недели – во время сизигий, то есть в полнолуние или новолуние, когда Луна и Солнце находятся на одной прямой и их приливообразующие силы суммируются. Ради своего выживания эта мошка обязана следовать лунному циклу.
«Месячная дама». Фото примерно 1900 года
Рыба гранюон – другой обитатель моря, не способный развиваться, не сверяясь с лунным календарем. Это – единственная в мире рыба, что нерестится на суше. Случается это лишь в дни новолуний и полнолуний, когда прилив особенно высок. Через час- другой после прилива калифорнийские пляжи усеивают тысячи небольших – длиной до пятнадцати сантиметров – голубовато-зеленых рыбешек с серебристой полосой. Самки сразу же зарываются в мя1кий песок; их беззащитные кавалеры пребывают рядом. Весь нерест длится полминуты. За это время рыба успевает отложить икру на глубину от пяти до восьми сантиметров. Как только икра отложена, рыба спокойно дожидается, пока на берег вновь набежит волна и смоет ее в море.
Впрочем, не только обитатели моря сверяют свои внутренние часы с желтым циферблатом на небосклоне. Внимательны к лунным знакам и заурядные дождевые черви. Периоды их активности согласованы и с солнечными сутками, и с лунными сутками, и с лунным месяцем. Каждый день, за три часа до того как Луна окажется в самой низкой точке своей орбиты, дождевые черви ведут себя необычайно активно. Особенно же старательно роют они свои бесконечные подземные ходы опять же в дни новолуний и полнолуний.
По лунным часам живут даже медоносные пчелы, более обязанные Солнцу, нежели Луне, ибо только в погожие, солнечные дни они «меж зелени висят жужжащими гроздами» (А. Шенье). Наблюдения показали, что пчелы подвида Apis mellifera carniса, обитающие в Юго-Восточной Европе, сильнее всего роятся в полнолуние, ежели их соты ориентированы с юга на север и леток выглядывает на север.
Луне повинуются и растения, ведь на суше тоже наблюдаются свои «приливы и отливы». Человек не замечает, что у него под ногами целые континенты то чуть вздымаются, то вновь оседают. В отличие от нас, растения более чутки к этому «дыханию планеты», коему задает такт пульсирующая Луна.
Так, диаметр деревьев меняется, отмечая метаморфозы Луны. По наблюдениям швейцарского биолога Эрнста Цюрхера, в дни полнолуния стволы сосен набухают: их диаметр увеличивается на сотые доли миллиметра. Цюрхер полагает, что причиной тому – вода, циркулирующая в сосудах деревьев. Очевидно, во время приливов корни энергичнее всасывали воду; она давила на стенки сосудов и распирала их. Крохотные изменения суммировались, толщина дерева менялась. Так же обстоит дело и с другими растениями.
Впрочем, критики не унимаются. По их словам, чтобы окончательно уяснить влияние приливов, следовало бы «для чистоты суждения» провести решающий эксперимент в условиях, где никаких приливов не наблюдается вообще, то бишь отвезти какую-нибудь крохотную сосенку на космическую орбиту и там в течение многих лет, пунктуально сверяясь с лунным календарем, наблюдать за тем, как она растет, педантично прибавляя к микрону микрон.
Впрочем, не дожидаясь, пока экспериментаторы грядущих дней, печалуясь о точности, доставят на орбиту всю мыслимую и немыслимую флору и фауну, мы уже сейчас можем с уверенностью сказать, что без нашего ночного светила на Земле вообще не было бы жизни. По расчетам французского астронома Жака Ласкара, именно Луна стабилизировала климат на нашей планете. Эта громадная желтая глыба, каждую ночь выплывающая на небо, смягчила колебания земной оси. Не будь рядом с Землей этого величественного противовеса, наклон оси резко менялся бы, колеблясь от 0 до 85 градусов. А ведь от этого показателя зависит количество солнечной энергии, достигающее поверхности Земли.
Если бы мы попробовали мысленно смахнуть с небосклона Луну, вечную возмутительницу морей, на наших глазах разразилась бы климатическая катастрофа. Летом в Северном полушарии Солнце месяцами держалось бы в зените, в то время как большая часть Южного полушария на весь этот срок погрузилась бы во мрак. В одной части Земли воцарился бы нескончаемый, невыносимо жаркий летний день, в другой ее части стояли бы трескучие морозы, и пугающая тьма не рассеивалась бы много месяцев. Эти резкие температурные перепады породили бы атмосферные бури, мощь и ярость которых мы не можем себе даже вообразить. Гибельную картину дополнили бы нескончаемые дожди. Разразился бы потоп, подобный легендарной библейской катастрофе. Лишь Луна, из ночи в ночь восходящая над нами, умеряет этот разгул стихий.
Умеряет… или же насылает их на людей. В тропических странах жители многих прибрежных районов с нескрываемым страхом всматриваются в небеса, ожидая прихода полной луны и необычайно мощного прилива. Сколько раз в Китае, Бангладеш, на Филиппинах морские волны поднимались вверх по руслам рек и затапливали обширные земли, унося порой жизнь и имущество тысяч людей. Сила полной луны обрекала несчастных на смерть – луны, по-прежнему властвующей, если не над телами, то над душами многих-многих людей.
Танец на заре истории
Михаил Вартбург
Имя израильского археолога Иосефа Гарфинкеля, несомненно, войдет отныне в историю культуры. Гарфинкель, сотрудник Еврейского университета в Иерусалиме, опубликовал первую в своем роде монографию, посвященную почти неизученной доселе проблеме – роли танца в эволюции человеческого общества.
Танец, как известно, предшествовал появлению человека. Танцуют пчелы, танцуют птицы, танцуют дельфины и киты, танцуют, ухаживая друг за другом, многие сухопутные млекопитающие, и есть, видимо, какой~то глубокий физиологический и эволюционный смысл в этих ритмических сменах поз и положений. Человек тоже существо танцующее, но, в отличие от его первых наскальных рисунков, мы не можем датировать его первые танцы – от них не сохранилось никаких воспоминаний и следов. Все рассказы: о безумных теловращениях одержимых шаманов, об исступленной пляске царя Давида перед Господом, о бушменских хороводах или священном танце храмовых жрецов – продукт поздней исторической памяти. Танец просто, танец сам по себе, танец на заре истории представляется недоступным для исследования.
Иосеф Гарфинкель взялся за эту казавшуюся недоступной проблему и за восемь лет кропотливой работы собрал свыше 400 изображений танцевальных сцен, выцарапанных на камне или нарисованных на керамической посуде древностью от 9 до 5 тысяч лет назад.
На одном из самых древних изображений танца, найденном в раскопках Невали Гори в юго-восточной Турции, – три человеческие фигурки с обращенными друг к другу лицами, широко расставленными ногами и поднятыми вверх, согнутыми руками. Возможно, это двое мужчин, танцующих вокруг женщины. Другое изображение той же 9000-летней давности было найдено на небольшой стоянке Дувейла в Иордании: здесь на скале выбиты стоящие в ряд четыре фигурки, взявшиеся за руки: огромные шеи и головы означают, по мнению специалистов, что они танцуют в масках.