Сейчас в стране очень высокая смертность, а мы – на самом тяжелом участке, поэтому заняты прежде всего вопросами физического выживания, уж очень тяжелый состав больных! И это было всегда -10-12 процентов смертности. Когда было меньше алкоголиков, было 10 процентов, сейчас их больше, уже 12 процентов. Мы со своими шестьюдесятью койками в год «пропускаем» семьсот «горячих», то есть в белой горячке. Это только к койке привязать! Представьте.
Но состав больных разнородный, и мы можем выступать в разных ипостасях. Много так называемых пограничных больных – после тяжелых душевных травм, после попыток самоубийства. К ним нельзя относиться как к шизофреникам – только, подчеркиваю, как к нормальным людям, такие они и есть, в самый, может быть, трудный момент своей жизни люди, попавшие в беду. С ними вы не психиатр, а человек, способный помочь, «вытащить».
У нас много и душевнобольных; и в результате вырабатывается разноликий образ: человек, врач, поведение – все разное, потому что разные больные. Вы включаете то одну свою «педаль», то другую, это – особенность психосоматического отделения, которое, с одной стороны, психиатрию отодвигает на второй план, больные это чувствуют, и мы сами этому способствуем в интересах наших больных, с другой стороны, без нее не обойдешься, она – главная, как не крути.
Это очень удобно, по мнению Бронина, ему чем труднее и разнообразнее, тем лучше. Почему? Потому что врач не зацикливается на психиатрии и не становится «чокнутым» вместе со своими больными. Кроме того, поскольку очень большой «оборот» больных, врачи все время в движении, а движение помогает в данном случае врачам и больному; оно захватывает, отвлекает, а врача все время держит в тренинге. Среднее пребывание в психосоматике – 13 дней, а в психиатрической – месяц. Если нужно больному долечиваться, больного переводят в психиатрию. Таких больных четверть, четверть, но ведь не все.
Перевод с итальянского А. М. Эфроса
Прошло двенадцать лет с нашего первого разговора. Время от времени они возобновлялись. Сейчас Бронин ставит условие.
Будете писать, напишите о бедственном тяжелейшем положении здравоохранения, о его кризисе: зарплаты низкие, после перестройки уменьшились раза в три, никто не хочет идти работать в больницы, а наши отделения одни из самых тяжелых. Нет денег, нет кадров. Все категории nepcoналия уходят, ситуация очень плохая.
Замечу: только не у Бронина.
Почему? У него есть собственный негласный кодекс, который давно стал частью его поведения и потому не воспринимается им как что-то отдельное, специально придуманное. Первое. Не гоняй персонал, если можешь сделать сам. Второе. Помни, что без этих людей ты не сделаешь и десятой доли того, что надо, относись к ним с уважением. И третье. Делай для них все возможное, а иногда невозможное, чтобы они сделали это для больных…
Меж тем, снова и снова повторяет он, наша форма стационарной помощи современна и гуманна. В многопрофильном отделении легче обследовать больных, здесь можно лечить с разными видами патологии, нет клейма «психушки». И больные предпочитают лечиться именно здесь. Но сегодня у нас было 60 коек, а оставляют 40, I-я Градская закрывается на капремонт. В 7-й, 15-й и 1-й инфекционной больницах создание таких отделений вообще сорвалось. Служба по городу,; которая имела около 400 коек и работала на «Скорую помощь» (куда везти алкоголиков, бомжей, брошенных стариков, депрессантов?), уменьшилась на треть. Вы слышите? На треть!
«Алло, алло, ты слышишь меня»… Та же интонация, в его словах – боль и настойчивость, стремление достучаться, быть услышанным.
Алло, алло, вы слышите?
Услышьте!
Александр Волков
Время называть лауреатов
В октябре состоялось очередное присуждение самых знаменитых Нобелевских премий.
Премии по медицине и биологии получили СИДНЕЙ БРЕННЕР, ДЖОН САЛСТОН (оба – Великобритания) и РОБЕРТ ГОРВИЦ (США) за открытие генов, регулирующих отмирание клеток – апоптоз.
Премии по физике получили РЭЙМОНД ДЭВИС (США), МАСАТОСИ КОСИБА (Япония) – за обнаружение космических нейтрино – и РИККАРДО ДЖ0ККОНИ (США).
Подробный рассказ об этих ученых- в следующем номере нашего журнала. Пока же мы познакомим читателей с одним из лауреатов – профессором Джоккони.
«Это абсолютно великий человек и ученый, – сказал в интервью «Известиям» академик Рашид Сюняев. – Все, за что он берется, удается ему лучшим образом. Он открыл и разложил на части рентгеновское излучение Вселенной, доказал существование сверхмассивных черных дыр, нашел самые яркие рентгеновские источники на небе, тысячи других объектов, например рентгеновские пульсары. Он удивительным образом сочетает инженерные таланты и глубокое понимание физики. Фактически он создал рентгеновскую астрономию».
С именем Джоккони связаны важнейшие астрономические эксперименты конца XX века: запуск Космического телескопа имени Хаббла, а также строительство и запуск в 1999 году уникальной рентгеновской обсерватории «Чандра». Чтобы показать, как велик вклад, внесенный Джоккони в современную астрономию, можно ограничиться лишь рассказом о «Чандре».
Рентгеновские телескопы появились в распоряжении ученых лишь в последние десятилетия. Они наблюдают за источниками космического рентгеновского излучения – нейтронными звездами и черными дырами, активными ядрами галактик и галактическими скоплениями. Это помогает понять эволюцию Вселенной.
В 1990-е годы главной опорой астрономов была американо-европейская обсерватория R0SAT. «Чандра» оказалась на порядок мощнее: ее чувствительность в пятьдесят с лишним раз выше, чем у R0SAT. На участке звездного неба размером с полную Луну «Чандра» может отыскать до тысячи неизвестных прежде рентгеновских источников. Новая обсерватория выведена на орбиту, чей радиус лишь в три раза меньше радиуса лунной орбиты. Это позволяет использовать 80 процентов всего времени пребывания на орбите для наблюдения за космическими объектами; тогда как для околоземных телескопов, в том числе для «хаббловского», данный показатель составляет всего 50 процентов.
Телескоп «Чандра» был запущен 23 июля. (Попутно отметим, что во время старта был побит еще один рекорд: масса «Чандры» составила 4,2 тонны, а масса дополнительной ракеты-носителя, выводившей ее на окончательную орбиту, достигла 19,7 тонн – никоща прежде «Спейс Шаттл» не доставлял в космос такой тяжелый груз.) Седьмого августа «Чандра» была выведена на расчетную орбиту, представлявшую собой очень вытянутый эллипс, а уже в конце августа ученые получили первые рентгеновские фотографии.
«Чандра» повела наблюдения за остатками сверхновой звезды, взорвавшейся 320 лет назад в созвездии Кассиопея. За это время газовая оболочка, сброшенная звездой, отлетела на 10 000 световых лет. Снимки запечатлели ее столкновение с межзвездной материей. На них были хорошо видны ударные волны, распространявшиеся со скоростью несколько тысяч километров в секунду. Впервые удалось запечатлеть коллапс сверхновой звезды: на снимках было заметно яркое пятно – это излучение, испускаемое сжавшимся ядром.
Запуск «Чандры» знаменовал новый этап в исследовании звездного неба. Список изучаемых ею феноменов обширен: природа таинственной темной материи, происхождение гамма-вспышек, эволюция древнейших галактик, процессы поглощения материи черными дырами, зарождение новых планетных систем, судьба одиноких нейтронных звезд.