Наконец, Муллек приземлился на территории заповедника. Через какое-то время его подопечные смешались с дикими белощекими гусями. С ними они разлетелись по весне в новые дали, унося на лапках колечки на память – метку «папаши Муллека».
Весной 1999 года начался опыт, который давно задумал Муллек. Он взял на воспитание 27 птенцов карликовых гусей. Все они появились на свет в мае в Лапландии, близ шведского города Эстермальма – там, где эти птицы обычно гнездятся. Снова шум мотора. Приемные родители. Правила воспитания этих странников известны, проверены.
На этот раз каждому птенцу дали имя. Один медлительный гусек был прозван Джоном Уэйном – в память о знаменитом герое вестернов. Другой, с косо посаженными глазами, стал зваться Коломбо.
Через месяц началась летная «сессия». Выводок вился за мотопланером, накручивавшим круги. В августе птицы были готовы к перелету на юг. В этом возрасте они как никогда хорошо запоминают приметы пейзажа – каллиграфию берегов, линии рек, виньетки горных цепей или барельефы городов, чуть выступающие нал землей.
28 августа 1999 года двадцать семь карликовых гусей и два небольших мотопланера приготовились к старту. Их путь лежал на юг, в низовья Рейна – на остров Бислихер, где уже замечены были карликовые гуси. Там птицы перезимуют, а по весне сами потянутся на север – в Лапландию. Итак, в путь!
Нехотя 1уси поднимали головы, осматривались и замирали. Они не желали лететь. «Вверх!» – звал их Кристиан. «Вниз!» – опускался он. не подманив птиц. Вверх вел машину, надеясь.
Вниз вел машину сердясь. Вверх – вниз!
Тем летом Кристиан часто отлучался по делам. Его подменяла жена.
Вот и привязались они к ней.
«Вверх!» – вырулил аппарат, в котором уселись Кристиан с Паолой.
«Вверх!» – повторили все гуси, шумно хлопнув крыльями, лишь только Паола поднялась на мотопланер.
Другой способ сохранить исчезающую популяцию карликовых гусей предложил в 1979 году шведский орнитолог Ламберт фон Эссен. Он решил воспитывать их птенцов вместе с птенцами белощеких гусей, зимующих в Голландии (в этой стране на них не ведется охота). Поставленные им опыты показали, что гуси запоминают новый для них маршрут и по весне сами возвращаются в места гнездовий. Правда, опыт вышел из-под контроля ученого. Карликовые гуси перенимали у своих учителей не только основы географии, но и науку страсти нежной. Через некоторое время стали обнаруживать гибриды карликовых и белощеких гусей. Пришлось прекратить их совместное воспитание. Похоже, единственный, кто может приучить гусей к полетам по новым маршрутам, – это человек. Здесь уж повторения истории с Ледой можно не опасаться.
Машина скользила по воздуху, как человек по льду. Тяжелая машина с двумя людьми. Как нечаянно пришлось на ней лететь! Паола – лишняя, но без нее птицы не хотят подниматься в небо.
Что ждало перегруженную машину? Иногда слышался треск. Мотор затихал, словно под ногой проламывался лед. Аппарат тонул в воздухе, уходя вниз все глубже. Но потом мотор, опомнившись, шумно вздыхал, покряхтывал и снова ровно гудел. Кристиан и Паола переглядывались. А старательные птицы повторяли движения, подсмотренные у машины.
Особенно трудно пришлось при перелете через Балтийское море. Его было не миновать. Дорога всех птичьих стай пролегала прямо над морем. Если снова: треск, перебой, падение, волна – «коснуться самой воды» – «все глубже, глубже, ко дну»… От одной лишь картины кружилась голова, пока мотопланер, натужно пыхтя, дожидался земли и держался над водой, держался.
В осеннюю пору две трети птиц летят из Европы в Африку через Гибралтар. Другие минуют Балканы, Малую Азию и Ближний Восток. Весной же половина птиц летит кратчайшим путем – через Средиземное море. Среди этих смельчаков преобладают самцы. Они спешат занять места для гнездовья.
По весне около пятисот миллионов птиц пролетают над Израилем. Среди них – более 400 тысяч белых аистов и хищных птиц, например, степных орлов, змееядов и осоедов. Лететь над открытым морем крупные птицы побаиваются.
Треть птиц, улетевших на зимовку, никогда не вернутся в Европу. Многие птицы, особенно запоздавшие с отлетом, гибнут от истощения. Другие становятся жертвами охотников. Так, в Северной Америке, Европе и Западной Азии охотники истребляют ежегодно до двадцати миллионов уток. Немало птиц становятся жертвами экологических ядов и линий электропередачи. Нередко птицы сталкиваются с самолетами.
Чаще всего во время перелетов гибнут молодые птицы. Впрочем, опасности стерегут их и дома, и на зимовье. Более половины всех птенцов не доживают до второго года жизни. Жертвами становятся не только беззащитные пичуги, но и хищные птицы. Так, молодые хищники часто гибнут, бросаясь на автостраду, где приметили погибшее животное. Они еще не знают, что столкновение с машиной смертельно опасно и для них. Другие задевают высоковольтные линии.
За последнее столетие мир стал очень удобен для человека, но животным он теперь смертельно опасен.
Паола, глядя вниз, где со всех сторон ждало море, – вниз, где море размыкало все шире свою пасть, – вниз, где тысячи самолетов и тысячи кораблей будет мало, чтобы накормить голодное море, – боялась. Далеко внизу качалось море – высоко вверху кружилась голова Вдобавок ко всему женщина была беременна. В таком состоянии разве можно парить над морем на нескольких склепанных полосках металла? Если бы не птицы, она никогда бы не решилась. Она оглянулась и долго смотрела на птиц. Ветер расчищал им дорогу, отталкивая облака. Они ловко вплывали в воздушную полынью. Казалось, небо само несло их, перетекая словно река, словно широкая морская волна.
«Птицы часто поглядывали на нас своим выразительным, загадочным и очень умным взглядом, – вспоминала Паола Муллек. – Они похожи были на каких-то сверхъестественных существ. Эти воздушные создания так чудесны, что мы на их фоне выглядели какими-то неуклюжими махинами. Мы очень отчетливо чувствовали, как нам повезло, что эти птицы составили нам компанию».
Паола повернулась и поглядела вперед. За пенистыми гребнями волн тянулся бурый гребень. Он становился шире. Оброс скалами. Зазеленел. Превратился в остров. Фемарн. Отсюда начиналась земля немецкая. 1усиный треугольник потянулся на запад, к устью Везера, чтобы свернуть затем на юг, в низовья Рейна. Приближался остров Бислихер – конечная цель этой «эскадрильи».
После пяти недель (!), проведенных в пути, после двух тысяч километров, проведенных в пути, люди и птицы достигли заповедника. Теперь предстояло не менее трудное дело: сбежать от своих «детинушек», оставить их один на один с жизнью, ее загадками и тревогами. «Человеку не место среди диких гусей» – говорила мудрая гусыня из сказки Сельмы Лагерлеф. Сказка заканчивалась.
Изо дня в день два энтузиаста, оставаясь на ночевку, располагались все дальше от птиц. Наконец, три недели спустя они покинули их и уехали во Францию. На память гусям было подарено лишь по красному колечку, пометившему их лапки.
Тем временем гуси, прилетевшие с Муллеком, смешались с огромной популяцией белолобых гусей, каждый год зимующих на острове. Их здесь – около двадцати тысяч. За зиму стая карликовых гусей распалась на несколько мелких групп. Теперь всех, знавших об этом опыте, волновал лишь один вопрос: «Вернутся ли эти птицы в Лапландию, как все нормальные карликовые гуси?».