Через несколько месяцев Япония заключила договор с США, а позднее — с Англией, Францией, Россией, Пруссией и Нидерландами. Страна устремилась в будущее, а ниндзя... они остались в прошлом.
Сергей Смирнов
Конец Серебряного века
Утром мартовских ид 933 года от Основания Города цезарь Марк Аврелий Антонин понял, что жить ему осталось считанные дни. Что дни! Часы. И то благо: первый Цезарь не знал о своей кончине до последних минут жизни. С тех пор прошло 284 года, шестнадцать цезарей успели завершить свое правление в Риме. Чего они достигли за столь долгий срок?
По правде сказать, немногого. Да, рубежи Римской державы отодвинулись далеко на север, но они не стали более надежными. Галлия и Британия, Дакия и Германия давно подчинились римской власти. Но везде, где не стоят легионы, там в считанные годы возникают новые союзы варваров, не дорожащих своей жизнью, жаждущих только боевой славы и 1рабежа. Девять веков назад люди подобного сорта толпами стекались в буйный Рим под знамя удачливого Ромула. Теперь они атакуют Рим, и дело защитников Империи проиграно, даже если Римская империя продержится еще два или три столетия...
Так ведь было и с этрусками через триста лет после Ромула, а сейчас кто в Италии помнит этрусский язык? Никто! Зато все говорят на латыни — лучше или хуже. Но, возможно, что и латынь будет забыта одичавшими потомками римлян. Что останется тогда от римского наследия?
А что осталось от греческого наследия сейчас, через 10 или 12 веков после того как Гомер сочинил «Илиаду» и «Одиссею»? Обе поэмы живут в народной памяти по-гречески или в латинском переводе — для тех, кому недоступна эллинская речь. Зато всем доступны греческая астрономия и врачебное искусство греков! Мудрый Гален из Пергама удачно лечил императора Аврелия в Риме; будь он рядом с ним здесь, в пограничной Виндобоне на берегу Дуная, он, возможно, продлил бы его жизнь еще на несколько лет...
Впрочем, сам Аврелий давно приучил себя к мысли о неизбежной кончине. Греческое искусство утешения философией полезно каждому гражданину Империи, а первому среди граждан оно необходимо. В последние годы Марк Аврелий стал записывать свои размышления о жизни и судьбе человека перед лицом Власти и Войны, Смерти и Вечности. Страх перед смертью исчез в тайном диалоге цезаря Аврелия с потусторонним миром. Но грусть по поводу судьбы здешнего мира не проходит, как не проходила она у славного Лукреция Кара в пору блестящих побед первого Цезаря над варварами.
Тот Гай Юлий был полон великих надежд, и наследие он оставил завидное: римское государство продолжало неудержимый взлет над всем культурным миром. Положение Марка Аврелия совсем иное: он осажден варварами и способен лишь временами отбрасывать их натиск мощными ударами. Мало кто позавидует участи такого командира!
И конечно, сын не сможет заменить отца: храбрости у Коммода хватает, но терпения мало, а дальновидности вовсе нет. После смерти родителя сын немедленно помчится в Рим, чтобы там насладиться всей полнотой власти. И насладится ею, и надоест римлянам своими причудами или тиранией, и погибнет через считанные годы, как погибли зазнавшийся Нерон и обезумевший Калигула. Старый отец не сочувствует беспутному и безнадежному сыну. Судьба покарала таким наследником не его. Кара падет на всю Римскую державу, отжившую свой срок и теперь обреченную переродиться в нечто иное, непонятное и невообразимое для настоящего римлянина или эллина...
Статуя Марна Аврелия. Вторая половина II вена
Не все же разглагольствовать о том, каким должен быть хороший человек пора и стать им.
Марк Аврелий
Поэтому он, Цезарь Марк Аврелий Антонин, не оставляет Рим никому из смертных. Пусть Судьба сама вручит Вечный Город тому, кто лучше прочих угадает будущее. До сих пор на престол империи восходили лишь коренные италики или потомки италийских ветеранов из Иберии либо иных провинций. Если теперь Судьбе угоден германец или эфиоп, финикиец или иудей, либо вообще христианин без роду и племени, пусть так и будет! Он, Марк Аврелий, готов к неизбежной встрече с богами.
Примерно так прощался с земной юдолью шестидесятилетний Марк Аврелий — первый и последний философ на жестком римском троне. Он умер в колонии Августа Виндобона, будущей Вене, которая через 11 веков сделалась столицей Священной Римско-Германской империи. Под командой Аврелия римские войска проникли в долину Влтавы и основали крепость на месте будущей Праги, еще одной имперской столицы грядущих веков. А достойным преемником Марка Аврелия после гибели его ничтожного сына Коммода стал Луций Септимий Север из города Лептис Магна — бывшей финикийской колонии, превращенной в главный римский порт на северном берегу Африки.
Этот римский гражданин и полководец всю жизнь говорил с пунийским акцентом: он чувствовал себя одновременно наследником Ганнибала Карфагенского и Сципиона Африканского и старался соединить, объединить наследие обоих героев!
Север женился (согласно своему гороскопу) на девушке по имени Юлия Домна из сирийского рода жрецов бога Солнца Элагабала. Позднее сводный внук императора Севера взойдет на римский престол под этим восточным именем, но окажется неудачлив в делах правления и завершит собою династию Северов. Самое яркое достижение этой семьи — повторный захват и разрушение парфянской столицы Ктесифона и, напротив, восстановление давно разрушенного Карфагена в ранге имперского центра наравне с Александрией Египетской.
Теперь все города Империи равны в муниципальных правах. Все свободные налогоплательщики получат статус римского гражданина, согласно эдикту сына Септимия Севера — Антонина Каракаллы. Даже христиане избавлены от религиозной или гражданской дискриминации.
Действительно, через полтора столетия после гибели Спасителя христианство стало важной (хотя еще подпольной) компонентой имперской идеологии. Ведь римская державная культура и юстиция застыли, достигнув совершенства. На этом фоне бурный расцвет христианской самодеятельности производит сильное впечатление не только на сирых и угнетенных, но даже на самоуверенных столичных жителей. При цезаре Антонине Пие (предшественнике Марка Аврелия) приезжий с востока христианский философ Юстин устроил в Риме публичный диспут с эллинистами и вышел победителем, пленив умы и души многих просвещенных римлян. При самом Аврелии в Рим прибыл из Синопа богатый купец Маркион. Этот земляк Диогена и почитатель Христа попросту предложил римской общине порвать с иудейским наследием: считать Ветхий Завет лишь Преданием, а в Священное Писание включить только Евангелия, Деяния Апостолов и их Послания!
Портрет императора Септимия Севера. Начало III века
Тут уж римляне не выдержали: ведь апостол Павел учил их совсем другому. Он первый основал истинно Вселенскую Церковь охватом во все Средиземноморье. Нельзя отказываться от столь великой цели! И нельзя разрешать каждой общине вкладывать свой смысл в слова Священного Писания или по-своему отправлять таинства! По этой причине римская община с благодарностью приняла в подарок от Маркиона собранную им библиотеку, но вежливо отклонила денежный дар брата во Христе, усомнившегося в апостольской проповеди.
Эти, казалось бы, мелкие разборки имеют, однако, историческое значение. В конце II века христианская церковь очутилась на таком же распутье, как ее старшая буддийская «коллега» четырьмя веками раньше. Если Церковь признает право разных сект, она превратится в нечто сходное с греческой (или китайской) философией. Если же Церковь отвергнет плюрализм святого учения, она станет аналогом Римской (или китайской) империи. Какая участь лучше?