Те, кто когда-то пошел в Красную армию для борьбы с германским нашествием, верили, что она рано или поздно станет национальной русской армией, а Советская Россия переродится в цивилизованное государство. Очень скоро иллюзии рассеялись. Офицеров, оставив семьи в заложниках, послали под присмотром комиссаров сражаться с белыми. И многие очень неплохо командовали красными дивизиями, армиями и фронтами, что, однако, не спасло их от «Весны». Также и бывшие белые, попавшие в плен и поступившие в РККА или вернувшиеся из эмиграции умирать под родными березами, уже поменяли знамена хотя бы раз в жизни. Некоторые же вообще успели послужить у всех правительств, которые сменяли друг друга в их местностях. Поэтому у подавляющего большинства просто не осталось к 30-му году убеждений, ради которых стоило проявлять стойкость. Разве что - семьи. Но следователи-змии ласково советовали: признайся — и семью не тронем. Но тогда, по иронии судьбы, наименьшие сроки или даже полное освобождение получили как раз те, кто ни в чем не сознался. Отдельные исключения только подтверждают это правило. Подписывавшие же продиктованные следователями признания в руководстве «контрреволюционными организациями» фактически подписывали себе смертные приговоры. В начале 30-х ОГПУ еще не могло просто так расстрелять человека, ни в чем не признавшегося и ни в чем не уличенного. Недаром фактический руководитель ОГПУ Г.Г. Ягода как-то на даче у Горького на вопрос Исаака Бабеля, как себя вести, если попадешь в лапы к чекистам, дал совет: «Все отрицать! Тогда мы бессильны!» Это в 1937-1938 годах, при Ежове, не было большой разницы, признался обвиняемый в политических преступлениях или нет. Вот при Берии опять более стойкие получили преимущественные шансы остаться в живых.
Была еще одна трагическая закономерность. Тех офицеров, кто еще состоял на службе в РККА, чаше приговаривали к тюремному заключению (видно, рассчитывали использовать при необходимости как консультантов). Тех же, кто находился в запасе, чаше расстреливали.
Операция «Весна» была в чистом виде превентивным террором не против действительных врагов большевиков, а против тех, кто когда-нибудь в будущем, в случае, например, военного поражения советского режима, могли бы дать кадры для организованной оппозиции ему. Проведение операции не случайно совпало со временем установления полного единовластия Сталина в партии и стране. Он готовился к войне и стремился обезопасить себя от всяких случайностей. Тем более что диктатор, похоже, искренне верил, что бывших офицеров вполне заменят новые рабоче-крестьянские выдвиженцы, выученные в академиях и училищах теми же генералами и полковниками.
Почему погром царского офицерства происходил именно в 1930-1931 годах? Не исключено, что он был связан с планировавшимся в 1932 году нападением на Польшу и Румынию. План польского похода был разработан лично Тухачевским, и в этом документе имеются ссылки на возможность аналогичных действий против Румынии и Латвии. Тогда же войска были подтянуты к западным границам. Как показывает Тинченко, тех командиров из числа бывших офицеров, кто не был репрессирован, все равно перевели в 1930-1931 годах из пограничных во внутренние округа.
Согласно приводимым Тинченко в приложении именным спискам, в 1930- 1931 годах были расстреляны 130 бывших офицеров и генералов императорской армии, а еще 4 скончались в тюрьме во время следствия. При этом автор подчеркивает, что данные списки охватывают лишь меньшую часть репрессированных в ходе операции «Весна». Его работа является лишь первым шагом в исследовании «Весны» на основе документов, сохранившихся в архиве Службы безопасности Украины. Здесь осели дела не только тех, кто был репрессирован в пределах Украинского военного округа, но и дела ряда офицеров, арестованных в Воронежской области и Ленинграде (всего таких дел 3496), а также трехтомный сборник показаний тех, кто был привлечен по делу «Московской контрреволюционной офицерской организации».
Наиболее интересные показания публикуются в приложении к книге. Из них, в частности, становятся понятны мотивы, приведшие офицеров в РККА. Это — желание бороться с немцами и сохранить для России армию, а также — желание работать по профессии и при новом режиме, все коварство которого они недооценивали. Показания также дают представление о настроении офицерства в период с 1917 по 1929 годы. Будем надеяться, что когда-нибудь откроются архивы российской ФСБ, и вся правда о «Весне» будет наконец сказана.
Отмечу, что в предисловии к книге, написанном ее редактором А.Н. Цамутали, упоминается некий С.Н. Гуревич, расстрелянный ОГПУ 9 июня 1927 года, который будто бы также был офицером, окончившим в 1917 году школу прапорщиков. Его осудили за то, что он «попытался совершить террористические акты против Бухарина, Рыкова и Сталина», причем из контекста может создаться впечатление, что это обвинение сфабриковано. Между тем это один из редких случаев, когда фальсификации не было. Как явствует из перехваченного ОГПУ письма Гуревича, он действительно пришел на торжественное заседание в Большом театре с револьвером в кармане, намереваясь застрелить кого- нибудь из трех перечисленных вождей, но так и не решился осуществить задуманное. А из собственноручных показаний репортера «Правды» Соломона Наумовича Гуревича следует, что прапорщиком он никогда не был (в 17-м году ему было лишь 14 лет), а служил только в Красной армии, причем — рядовым. Невозможность поступить в военное училище из-за его меньшевистских взглядов и стала одним из побудительных мотивов его замысла.
Книга иллюстрирована архивными фотографиями военных, арестованных по делу «Весна», а также полковыми реликвиями, изъятыми при аресте. Все эти фотографии извлечены из следственных дел. Пожалуй, единственным недостатком книги является отсутствие именного указателя, что затрудняет работу с текстом.
Ярослав Тинченко
Служили два офицера
В книге Я. Тинченко рассказывается о судьбах множества царских офицеров, оказавшихся после Гражданской войны на территории РСФСР и по большей части участвовавших в этой войне на стороне красных. Среди них были и знаменитые военные деятели А. Верховский, Я. Слащев, А. Свечин, и тысячи малоизвестных капитанов и подполковников.
О «параллельных» судьбах двух офицеров Киевского гарнизона — публикуемый ниже отрывок из книги.
Нам пришлось изучить дела почти сотни людей, арестованных Киевским сектором. Дела в основном однотипные, но попадались и интересные судьбы. Как пример различных методов следствия, а также поведения арестованных можно привести дела двух лиц; бывших полковников И.Г. Рубанова и В.И. Шелетаева.