Записала И. Прусс
До сих пор мы имеем победную историю России как исключительной державы, она — исключение. Именно поэтому она живет исключительно в состоянии исключительности. Великие войны, великие лишения, великая мобилизация, когда все как один, — вся эта картинка по-прежнему единственная, ей нет альтернатив. У нас нет представлений о других движущих силах истории.
Тема номера проиллюстрирована коллажами Ю. Сарафансва
По страницам лицейского журнала «Дядька», лицей № 1310
Молодых изучают, нанимают на работу, отказываются иметь с ними дело или хотят на них походить.
А еще молодых кто-то учит, кто-то готовит им завтраки и допоздна ждет возвращения домой. Интересно мнение вот этих близких старших, их непосредственные впечатления которые часто довольно сильно отличаются от их же обобщений. Хотя бы в тональности...
Игорь Синельников, преподаватель истории в лицее
Пока что - «не-до-человеки»
Постоянное напряжение и ожидание перемен — вот что становится основным фоном для психофизического и интеллектуального взросления рожденных в 1982 году.
Барахтающиеся в море разномнений, в массе своей не умеющие, а зачастую просто не решающиеся сделать выбор, они пока что поколение конформистов, как правило, не идущих на борьбу, в столкновение.
Тонущие в стихии информации, они пока что поколение или узких специалистов (прячущихся в чем-то одном, становящимся одновременно и их интересом, и главным средством самозащиты), или же ни-в-чем-не-специалисты, без какого-либо интереса вообще.
Вынужденные спасаться от внешнего давления (информации, конкуренции, темпа жизни), они пока что поколение эгоистичных прагматиков, чередующих яростную соревновательность и желание первенствовать с непреодолимой тягой к доверительному равноправному бескорыстному общению.
Не испытавшие радости коллективной сопричастности одному делу, идее, увлечению, они пока что поколение стадных индивидуалистов.
Закормленные третьесортной продукцией масс-культуры, они пока что поколение монотонных аудисвизуальшиков, людей не с широкоформатным, а с дисплейным, клиповым взглядом на мир. Поколение виртуальных игроков, в массе своей некоординированные, не знающие, что делать с обычным футбольным мячом существа.
Быстро созревающие, они пока что поколение «унисекс», когда девушка в юбке, платье — нечто «из ряда вон», когда реклама противозачаточных средств постоянно и заботливо напоминает, что надо «уважать своего партнера», как будто речь идет о бизнесе или спорте.
Я оставил себе своего рода путь к отступлению, каждый раз оговариваясь: «пока что». Черты, мною замечаемые, только вырисовываются и при сильном желании, наверное, могут быть изменены...
Людмила Петрушевская, мама
Вылезли из старой шкурки...
Наташа, поколение-82, немногословно требовала конфет, жвачки, мороженого и «Барби», как у Оли Самойловой. Боже, какие сериалы Наташа закатывала с подружкой Анечкой при участии трех их «Барбей»! Поксдение-82 отличалось нелюбовью к каше и супу, обожало кока-колу, чипсы и телевизор, ненавидело уроки физкультуры, математики и обществоведения и тяжело, с боем читало требуемые по программе книжки. Любило это поколение только Карлсона, Мумми-троллей и Пеппи- Длинный-Чулок, а также мультики (любые).
Как все родители, мы старались таскать детей по музеям, по городам, по интересным знакомым, но дети в своих наушниках нас не слушали. Хорошо, что успели поучить их той, другой, классической музыке и языкам еще в ту пору, когда они были обучаемы и послушно ходили в школу.
Потом в нашей жизни случился Лицей. Наташа расцвела. Это был другой мир, другие книги, разговоры, иные взаимоотношения с педагогами. Крики по вечерам: «Где у нас Мандельштам?! Куда все подевалось?!» Беготня по друзьям. Взросление.
Поколение-82 вылезло из старой шкурки, высохло, вылупило глазки и шасть вон из дому! Жить!
Как они при этом успевают учиться, читать своего Кастанеду, танцевать ночи напролет, слушать любимые группы, болтать по телефону, посещать музеи, кино, театры, есть бутерброды с одним вареньем, болтаться в «секонд-хэндах», общаться, подрабатывать где кто может, даже в телевизионных передачах, кататься на роликах, мыть (очень редко) посуду, что-то рассказывать родителям в восторге, ходить хвостом за старшими друзьями, бриться налысо, делать колечки, браслетики, писать какие-то статьи, учиться фотографировать, учиться рисовать, учиться петь джаз и «сводить» виниловые пластинки в подражание диджеям!
Нельзя сказать, что эти дети не боятся ничего, они видят вокруг себя эти перспективы — истощенных иглоукалывателей, цинковые ящики из армии и много еще чего.
Но дети так спешат все понять, они знают компьютеры, технику, музыку, уже на всем покатались и, как любые новые существа, мгновенно принимают каждое любопытное предложение. На них работают целые индустрии. Заколачиваются миллиарды. Это они — надежда рекламы. Со всех сторон тянутся услужливые руки с сидюшниками, видеокассетами, кепочками-маечками, ботинками и штанами, сигаретами, таблетками и шприцами... Денег, правда, нет. Денег нет страшно, вплоть до разборок с родителями, которые недосчитались денег в кармане... Но появляются друзья, которые готовы на все. Угощают, принимают. Возят в ночные клубы. Звонят, забивают стрелки. Интересуются их жизнью...
Григорий Гутнер, преподаватель математики в лицее
Они живут в обществе, которое строим мы
Кажется, что некоторые молодые люди сознательно срисовывают себя с телевизионной рекламы. Увлеченность магазинной жизнью иногда доходит до самозабвения. Весьма незамысловатый стандарт потребления предопределяет отношение к остальному — это отношение я бы назвал инструментальным. Образование становится инструментом, средством для вхождения в заданный стандарт. Сам себя человек начинает рассматривать как средство.
Описанный облик узнаваем, но он не определяет поколение. Двадцать лет назад юноши так же откровенно и цинично стремились к социальному успеху. Понимание этого успеха было, конечно, иным, и неизвестно, какое хуже. Но слепое следование социальным образцам — удел всех возрастов. И в любом возрасте им можно пренебрегать...
Загадка поколения разгадывается, наверное, так. Общество расчленено сообразно расчлененности на эпохи своей истории. Присутствие в личном опыте пласта общего прошлого определяет каждое из поколений. Те, кто не несет в себе этого пласта, — уже другое поколение. Различия в поколениях возникают тогда, когда сама история начинает ломаться, расслаиваться так, что ее пласты становятся отделимы один от другого...
Молодые свободны от нашего груза. Но они живут рядом с нами, в том обществе, которое строим мы (а не они). Наш исторический опыт создает границу между поколениями. Но граница эта легко нарушается. Мы передаем им свои знания и делаем это вполне сознательно. Но то, что живет в нас, помимо нашей воли, мы также транслируем им, но уже без участия нашего сознания. А то, что бессознательно транслируется, столь же бессознательно воспринимается. Трансляция эта проходит подспудно, но результаты ее ощутимы. Мы десятилетиями строили свою жизнь, с легкостью принимая ложь, неуважение к человеческому достоинству, восхищаясь лишь грубой силой. Зачем же удивляться тому, что наше государство столь подвержено коррупции, а в обществе растет преступность? Все это мы несем в себе и как эстафетную палочку передаем последующим поколениям. Хорошо бы собраться с мыслями и подумать, как остановить эту эстафету Наш грустный опыт надо бы вывести из глубин подсознания, чтобы наконец отвергнуть его, не предаваясь ностальгическим сантиментам.