Над росписью экранов вееров трудились такие мастера, как Ф. Буше, А. Ватто, Н. Ланкре. Остов, то есть палочки, на которых веер крепится, делали из перламутра, слоновой кости, панциря черепахи, золота, дерева, украшали ажурной резьбой, инкрустировали. Если основу веера составляла расписанная тонкая материя, то его покрывали страусовыми перьями. Нарядные веера брали на бал, на вечер, в театр. Веер служил занятием для рук, защищал от солнца, от недобрых глаз, помогал скрыть смех, шепнуть словцо. Во Франции говорили: "Веер в руках красавицы — скипетр владельца над миром".
Веера не потеряли своего назначения и в XIX, и в XX веках. На столике в гостиной можно было увидеть маленький костяной веер с резьбой или узором. Он вновь стал средством для легкого искусственного ветерка в жаркие летние дни и вечера. А затем и вовсе исчез. И лишь музейные экспонаты напоминают нам о некогда игривой светской жизни, орудии женского кокетства.
Ирина Павлова
Продолжение. Начало — в № 3 за 2005 год.
Сон разума -2
Однако объект нашей статьи — не только автор книги "Застольные речи Сталина", но и ее главный персонаж. Эта книга открывает некоторые новые факты о личности Сталина, подтверждает уже известные и заставляет на многие посмотреть более внимательно. Прежде чем познакомить с ними читателя, необходимо ввести его в курс такой специальной исторической дисциплины, как критика источников. Любые источники, как известно, прежде чем делать на их основе какие-то выводы, должны быть подвергнуты историком внешней и внутренней критике. Однако источники сталинского времени — особые, они относятся к разряду тенденциозных (1). И хотя застольные речи Сталина и воспоминания присутствовавших на этих застольях представляют собой документы личного происхождения, они все несут на себе отпечаток не только личности автора, но и времени. Поэтому их необходимо воспринимать только в контексте эпохи и в сопоставлении с другими документами об этом событии, причем особое значение имеет проверка свидетельствами с противоположной стороны. Наконец, отследить все те моменты, когда "источник проговаривается — говорит нечто такое, что не обязательно или даже прямо излишне с точки зрения его тенденции" (2). Этот последний этап особенно важен в отношении речей Сталина, который сознательно лгал, дезориентировал и запутывал слушателя. Только "сняв" слой демагогии и лжи и преодолев тенденциозность, можно установить новые исторические факты как о самом Сталине, так и о том событии, о котором шла речь.
Для начала подтвердим замеченную Баткиным изнуряющую многословность Сталина. 20 января 1938 года в Кремле на приеме депутатов Верховного Совета СССР он выступал пять раз, 9—10 декабря 1944 на приеме французской делегации — 30 раз. Не случайно, по воспоминаниям Э. Рузвельта, его отец в шутку заметил, что на обеде 29 ноября 1943 года было произнесено 365 тостов, по одному на каждый день в году. И тосты порой были настоящими речами. По воспоминаниям А.С. Яковлева, знаменитый сталинский тост "за русский народ" на приеме командующих войсками Красной армии в Кремле 24 мая 1945 года, постоянно прерывавшийся долго не смолкавшими аплодисментами, "занял чуть ли не полчаса". Шарль де Голль вспоминал, что Сталин поднимал тост за всех присутствовавших наркомов, генералов и т.д. Иногда соединял похвалу с угрозой. "Указывая пальцем на одного из присутствующих (генерала А.В. Хрулева), он заявил: "Вот этот - ответственный за тыл. Его обязанность доставлять на фронт грузы и людей. Он старается делать, как надо. В противном случае он будет повешен, как делается в этой стране". Каждый раз, заканчивая свой тост, Сталин говорил тому человеку, которому он был посвящен: "Подойди". Тот под суровыми и молчаливыми взглядами других русских покидал свое место и спешил чокнуться с маршалом". И еще сталинская манера целоваться, от которой удостоившиеся этой чести надолго теряли дар речи...
"Я не европеец, а обрусевший грузин-азиат" — Сталин.
"На Западе окурков на пол не бросают, но там трудящиеся люди — рабы капитала" — Сталин.