— Сегодня он единственный на Украине осуществляет подготовку специалистов по всем направлениям, характерным для классического университета. После обретения Украиной независимости нам удалось вернуться к классической схеме образования и в дополнение к уже существующим факультетам открыть факультет фундаментальной медицины и восстановить философский и юридический факультеты.
Сам список лауреатов Нобелевских премий, чьи имена связаны с университетом, говорит о гармоничном сочетании у нас естественнонаучных и социогуманитарных дисциплин. Илья Мечников, выпускник и почетный доктор Харьковского университета, — лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине. Лев Ландау, подготовивший во время работы в Харьковском университете первый вариант знаменитого "Курса теоретической физики", — лауреат Нобелевской премии по физике. Бывший студент Харьковского университета Саймон Кузнец, автор знаменитого "Закона Кузнеца", — лауреат Нобелевской премии по экономике.
Своеобразие Харьковского университета состоит еще и в том, что он возник в регионе, где встречаются две культуры — украинская и российская. Именно взаимодействие и взаимное обогащение стало фактором бурного развития здесь различных славянских культур, в том числе украинской. Судите сами — первый ректор университета Иван Рижский успешно работал в области русской словесности, по его книгам "Введение в круг словесности" и "Опыт риторики" учились студенты всех университетов России.
— В наши дни классические университеты столкнулись с серьезными вызовами времени. Сумеют ли они найти адекватный ответ переменам в мире?
— Я думаю, что со столь серьезными проблемами, как сегодня, университеты не сталкивались за всю историю своего существования. Вопросов здесь больше, чем ответов. Смогут ли университеты по-новому осмыслить свою роль в новом мире без границ? Пока сказать трудно.
Кардинальные изменения претерпевает и рынок труда — если сегодня экономика испытывает нужду в специалистах одного профиля, то уже завтра ее сменяет потребность в совсем иных профессионалах. Причем специализация становится все более узкой.
Уже в прошлом веке главным заказчиком научных исследований стали государства, которые вкладывали гигантские ресурсы в военно-космическую сферу, в ящерную физику. Сейчас они вкладывают их в биотехнологии и генную инженерию. Классические университеты, которые привыкли вести фундаментальные исследования широким фронтом, а теперь все больше зависят от финансовых ресурсов негосударственного сектора, чувствуют себя неуютно. Они вынуждены искать новые формы сочетания фундаментальных исследований, без которых от классического университета остается одно имя, с прикладными разработками, имеющими коммерческую перспективу.
Классические университеты — не просто производители, хранители и распространители знаний. Их главная функция - готовить специалистов, которые не только решают конкретные задачи сегодняшнего дня, но и обладают способностью системно анализировать актуальные общественные проблемы, стратегически подходить к будущему. Понимание этой истины декларируется сейчас и на высшем государственном уровне. Но сегодня мало деклараций, нужна долгосрочная государственная политика поддержки классических университетов и конкретные действия самих университетов.
— О какой поддержке идет речь?
— Прежде всего, о финансовой, но не только. Один характерный пример. В последние годы абитуриенты выбирают востребованные, престижные направления подготовки — экономика, юриспруденция, психология, информатика и так далее, — и, соответственно, эти направления охотно развивают многие вузы. Но есть специальности, в том числе узкопрофильные, которые не пользуются спросом, и набор на такие специальности вузы постепенно сокращают вплоть да закрытия. Действительно, легко ли найти работу знатоку греческого языка и латыни, специалисту по истории Древнего Египта или теории функций комплексного переменного?
Но без таких специалистов тускнеет духовная среда. Сокращается само пространство интеллектуальных поисков. Государство должно быть заинтересовано также в культивировании популяции людей, развивающих культурную и научную традицию, создающих в обществе микроклимат, благоприятный для инновационных творческих поисков. И в этом классическим университетам без государственной поддержки не обойтись.
Одной из форм укрепления их статуса могло бы стать восстановление университетских учебных округов, которые существовали до октябрьской революции и объединяли на добровольной основе вузы региона.
— Не секрет, что сегодня прием в вузы стал одной из самых болевых и потому дискутируемых тем в обществе.
— Я бы перешла к другой системе, существующей во многих странах. В соответствии с ней каждый имеет право прийти на первый курс университета, внести какие-то небольшие деньги и учиться. Формирование постоянного контингента студентов происходит в этом случае по результатам первых двух сессий. Такая форма приема вкупе с системой переноса кредитов облегчит мобильность студентов, предотвратит многие жизненные драмы и уберет почву для коррупции.
Борис Соколов
Решающие сражения Второй мировой
Перл-Харбор
Сразу после завершения Второй мировой войны в англо-американской, а затем и в западногерманской историографии утвердилась концепция "решающих сражений". К ним обыкновенно относят Перл-Харбор, Мидуэй, Эль-Аламейн, Сталинград, Курскую битву (не всегда, так же как и битву за Москву), высадку в Нормандии, Арденны, "Битву за Британию", "Битву за Атлантику" и ряд других, причем в любом из этих перечней бросается в глаза явное принижение значения Восточного фронта. Это, естественно, вызывало возражения советских историков, в свою очередь выдвигавших иной перечень "решающих битв", где, естественно, преобладали сражения, развернувшиеся на советско-германском фронте.
Конечно, подбор "решающих битв" всегда будет субъективен. Поэтому, не настаивая, что рассматриваемыми мной сражениями и кампаниями их список исчерпывается, я попробую проанализировать главнейшие, на мой взгляд, события Второй мировой войны с точки зрения их влияния на ее ход и исход, а также возможные альтернативы в случае иных действий сторон.
Итак, начну с первой кампании — германского нападения на Польшу в сентябре 1939 года. Ее исход и результат хорошо известен — Германия на время избавилась от Восточного фронта и получила в свое распоряжение ресурсы западной Польши (восточная Польша была оккупирована Красной армией). Альтернативой Польскому походу являлся первый удар вермахта против Франции. Между прочим, вплоть до весны 1939 года Гитлер рассматривал этот вариант, но потом отказался от него в пользу вторжения в Польшу. Очевидно, у германского командования не было уверенности, что Францию удастся разгромить в ходе одной кампании, а насчет Польши такая уверенность была. Кроме того, не было полной ясности насчет позиции Советского Союза. Не захочет ли он все-таки, несмотря на пакт о ненападении, ударить в спину Германии в случае затягивания кампании во Франции. Быстрый разгром Польши должен был охладить воинственный пыл Сталина и отодвинуть на Восток линию будущего советско-германского фронта.
Как показали дальнейшие события, французская армия, вполне возможно, могла быть разгромлена еще осенью 39-го, еще до того, как во Франции высадились основные силы британского экспедиционного корпуса. При таком развитии событий потенциально обе возможные дальнейшие стратегические операции вермахта имели бы значительно большие шансы на успех. Высадка на Британские острова могла бы быть удачной, поскольку германский флот еще не был ослаблен потерями в Норвежской операции. К тому же в то время Америка еще не втянулась в войну и не оказывала помощь Англии, в отличие от ситуации середины 1940 года. Также и операция против Советского Союза, которую в этом случае можно было бы провести уже летом 40-го, имела бы больше шансов на успех, поскольку СССР не имел бы еще новых танков и самолетов, не завершил мобилизацию промышленности и вряд ли бы мог полагаться в скором времени на англо-американскую помощь.