Некоторые современные неомальтузианцы делают из этого логичный на первый взгляд вывод: нужно отказаться от старомодного гуманизма и сокращать население таких стран искусственно — хотя бы посредством войн и межэтнической резни. К сожалению, такой опыт у человечества тоже имеется. И краткий итог его гласит: нет более антиэкологического состояния человеческого общества, чем война, и нет более антиэкологического человеческого поселения, чем военный лагерь или лагерь беженцев. Независимо от того, ведутся ли военные действия ножами и мотыгами или высокоточными умными ракетами со спутниковым наведением, они резко ускоряют разрушение окружающей среды на театре военных действий.
На самом деле способ зашиты от демографического взрыва существует, он прост, безотказен и известен всем. В любой стране, где большинство жителей удалось накормить, подлечить, выучить и приставить к производительному труду, всего через полтора- два поколения рождаемость падает ниже уровня простого воспроизводства и уже никогда не возвращается обратно. Более того: чем выше уровень жизни общества, тем серьезнее оно относится к проблемам защиты окружающей среды.
Однако чем выше уровень жизни — тем выше потребление первичных ресурсов и производство бытовых и промышленных отходов надушу населения. Расчеты покатывают: чтобы обеспечить все население мира тем количеством материальных благ, которым пользуются сегодня граждане развитых стран, понадобилось бы еще две-три планеты.
Правда, эти расчеты предполагают, что расход ресурсов и производство отходов на единицу конечной продукции (буханку хлеба, книжку, поездку от дома до работы и т. д.) будут такими или примерно такими, как сейчас. А обязательно ли это?
Ответ на этот вопрос появился еще в середине 90-х в виде книги «Фактор четыре» , принятой Римским клубом в качестве очередного доклада. Ее авторы — супруги Хантер и Эймори Ловинсы, создатели и руководители «Института Рокки Маунтин» в штате Колорадо, и Эрнст Ульрих фон Вайцзеккер — член Римского кл^а и бывший директор Института европейской политики по охране окружающей среды. По их мнению, уже известные организационные и технологические решения позволяют использовать первичные ресурсы, по крайней мере, вчетверо эффективнее, чем они используются сейчас. Потребителя ведь не очень интересует, сколько тонн стали или киловатт-часов электроэнергии приходятся на его душу. Уменьшение расхода первичных ресурсов при том же уровне комфорта ему даже выгодно — меньше придется платить.
Авторы «Фактора четыре» приводят десятки конкретных способов интенсифицировать использование ресурсов: от чудо-автомобилей, способных пересечь американский континент на одном бензобаке, до старого доброго повторного использования стеклотары, знакомого нам еще по советским временам. Эффективность каждой идеи доказана на практике, часто их успешно используют процветающие фирмы и целые города. Которые при этом так и остаются островками продуманности и ответственности в «неправильном» мире.
Отметив это, Ловинсы и Вайцзеккер задют естественный вопрос: почему же «революция эффективности» не охватывает одну за другой все страны и все отрасли мировой экономики? Почему все эти прекрасные идеи применяются столь ограниченно? И лают на него четкий и недвусмысленный ответ: предложенные разработки, выигрывая в эффективности использования природных ресурсов, проигрывают в эффективности использования труда.
В течение почти всей истории человечества объем используемых им ресурсов был, как уже говорилось, ничтожно мал по сравнению с их общим запасом в природе. Объем производства определялся количеством и эффективностью труда, а природные ресурсы были всегда в избытке и стоили ровно столько, сколько стоила их заготовка, извлечение из природы. При таком раскладе любой производитель вынужден всеми силами экономить труд (как живой, так и овеществленный в оборудовании) и повышать его эффективность, не особенно интересуясь тем, насколько эффективно расходуются ресурсы.