1972–1981 гг. — президент Академии педагогических наук СССР.
Кроме того, Столетов долгое время был председателем ВАК, членом Комитета по Ленинским и Государственным премиям и так далее. Он мог оказывать влияние на науку и образование в СССР в течение десятилетий. Тем более, что он не был единственным лысенковцем, занявшим высокий пост в системе образования.
В 1957 году он опубликовал монографию «Внутривидовые превращения и их характер», посвященную превращениям озимой пшеницы в яровую и обратно — предмету научных интересов самого Т.Д. Лысенко. По- видимому, было бы полезно, чтобы квалифицированные биологи, знакомые с историей вопроса, изучили эту монографию. Ведь по ней многое можно было бы сказать о научном лице автора. По крайней мере, человек, написавший в 1957 году «любой озимый сорт может быть превращен в яровой», отличался большой научной смелостью. Но та ли это смелость, которая нужна руководителю педагогической науки в масштабе всей страны, — вопрос весьма болезненный.
Этот пример впечатляюще показывает, что в иерархической бюрократизированной системе ненормальные явления в одном далеко не самом главном подразделении могут привести к самым непредсказуемым последствиям для всей системы. Поскольку связи между разными подразделениями этой структуры могут быть самыми неожиданными. В качестве парадоксального примера укажем на связь между качеством обучения инженеров-химиков в 30-е годы и постановкой театрального дела в позднем СССР. А ведь если присмотреться, то связь окажется очевидной. Действительно, два министра культуры подряд — Е.А. Фурцева и сменивший ее П.Н. Демичев — окончили в свое время Московский институт тонкой химической технологии и Московский химико-технологический институт соответственно. И поскольку после окончания института они не работали по специальности, а сразу перешли на партийную работу, то если у них были пробелы в образовании, устранить их в процессе работы они не могли.
А теперь, как говорили в старину, вернемся к нашему герою. Интересно ознакомиться также с ранними этапами биографии человека, которого иногда называют агрономом. Оказывается, непосредственно в сельском хозяйстве будущий ректор Тимирязевской Академии тоже не работал!
1924–1926 гг. — преподаватель, секретарь Комитета по ликвидации безграмотности Петушинского волостного отдела просветительной работы (Владимирская губерния);
1926–1929 гг. — технический секретарь журнала «Пути сельского хозяйства»;
1929–1933 гг. — ответственный секретарь журнала «Социалистическая реконструкция сельского хозяйства»;
1931 г. — окончил МСХА (по-видимому, без отрыва от производства. — И.Г.);
1933–1938 гг. — рабочий редактор журнала «Социалистическая реконструкция сельского хозяйства»;
1938–1939 гг. — редактор журнала «Советское хлопководство»;
1939 г. — старший редактор растениеводческой литературы издательства «Сельхозгиз»;
1939–1941 гг. — помощник президента Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В.И. Ленина (Т.Д. Лысенко);
1941 г. — ученый секретарь Института генетики Академии наук СССР;
7.1941 -4.1942 гг. — в РККА;
1942–1945 гг. — ученый секретарь
Института генетики Академии наук СССР;
1945–1948 гг. — заместитель директора по научной работе Института генетики Академии наук СССР.
Возникает желание торжествующе сказать «все понятно, каков поп, таков и приход»! Вспомнить обещания о предстоящих высоких урожаях и надоях, которые давал Т.Д. Лысенко, и поискать в старых журналах обещания скорого прогресса советской педагогики. Но все не так просто. Ведь были люди, которые верили в Лысенко! В том числе, и советские руководители высшего уровня, которых трудно заподозрить в излишней доверчивости. Хотелось бы понять логику лысенковцев. Мы нашли положительные отзывы о В.Н. Столетове, которые, как нам кажется, тоже следует проанализировать, если мы хотим понять логику, в соответствии с которой осуществлялась практическая деятельность этого государственного деятеля (так В.Н. Столетов назван в БСЭ, 3-е издание).
Но лысенковщина отнюдь не сводится к деятельности народного академика и группы сотрудничавших с ним биологов и деятелей сельского хозяйства. Они ничего не смогли бы сделать без поддержки «на самом верху». Более серьезный вопрос — как и почему эти люди получили почти безоговорочную поддержку со стороны высшего руководства страны?! Одно из возможных объяснений этого феномена мы уже давали — Т.Д. Лысенко соответствовал критериям, которыми руководствовалось советское руководство при отборе кандидатов на ответственные должности. Но карьера В.Н. Столетова даже с чисто бюрократической точки зрения вызывает недоумение. Не имея ни опыта преподавательской работы, ни опыта работы в сельском хозяйстве, он стал ректором весьма престижного сельскохозяйственного вуза. И побыв на этой должности совсем немного, становится замминистра, а потом министром. При этом, в отличие от других сталинских выдвиженцев, у него не было и опыта партийной работы. Более того, он в партию вступил только в 1940 году. К тому же опыт руководящей работы был у него также невелик. Так что, даже на фоне молниеносных карьер сталинских выдвиженцев послужной список В.Н. Столетова вызывает удивление.
Кстати, в первые послевоенные годы у партийных работников был, как правило, большой опыт административно-хозяйственной работы, накопленный в тяжелейших условиях войны. Поучительно сравнить анкетные данные В.Н. Столетова и его предшественника на посту министра — С.В. Кафтанова (1905–1978).
1931 г. — окончил Московский химико-технологический институт имени Д. И. Менделеева;
1931–1937 гг. — аспирант МХТИ. Вел научную и педагогическую работу по химии и химической технологии топлива. Одновременно заведовал кафедрой общей химии в высшей коммунистической сельскохозяйственной школе. Профессор;
1937 г. сентябрь — в аппарате ЦК ВКП(б);
1937–1946 гг. — председатель Всесоюзного комитета по делам высшей школы при СНК СССР;
1941–1945 гг. — уполномоченный ГКО по науке (одновременно);
1946–1951 гг. — министр высшего образования СССР;
1951–1953 гг. — директор Физикохимического института имени Л.Я. Карпова;
1953–1959 гг. — первый заместитель министра культуры СССР;
1959–1963 гг. — председатель Государственного комитета по радиовещанию и телевидению при Совете Министров СССР;
1962–1973 гг. — ректор Московского химико-технологического института им. Д.И. Менделеева.
Как мы видим, типичный сталинский выдвиженец прошел суровую школу руководящей работы во время войны и с ней справился. У В.Н. Столетова такой школы не было.
Мы считаем, что для понимания логики лысенковцев полезно познакомиться с теоретическими трудами В.Н. Столетова по вопросам образования. Далее речь пойдет об одной его статье 1957 года. Обратим особое внимание на дату. Это был период подготовки и отчасти даже начала «хрущевских» реформ системы образования. В такое время на руководителях лежит особая ответственность, поскольку есть опасность в процессе реформ потерпеть неудачу, нарушить работу худо-бедно работающей структуры и вообще все развалить. Поэтому трудно поверить, что в то время замминистра мог подписать, не читая, написанный его сотрудниками текст.
Поэтому весьма информативна статья, где утверждалось буквально следующее: «В МГУ на гуманитарные факультеты и с двадцатью пятью баллами берут не всех… Но если обратиться к таким важным факультетам, как механический (так в тексте. — И. Г.), математический, физический, картина получается иная. Сюда часто зачисляются те, кто набрал всего 21–22 очка. Это обстоятельство с очевидностью свидетельствует о недостаточной подготовленности…».
Итак, первый заместитель министра высшего образования в период подготовки рискованных реформ не подозревал, что, не выходя за рамки школьной программы по математике и физике, можно давать задачи разной степени сложности. И, следовательно, он не знал, что на такие факультеты МГУ, как механико-математический и физический, всегда старались принимать абитуриентов, умевших решать такие задачи.
Кстати, на гуманитарных факультетах тоже можно было усложнить экзамены. И тогда набравших 25 баллов было бы там немного и всех их можно было бы принять. А при несложных экзаменах у наиболее подготовленных абитуриентов нет возможности выделиться. В результате они терялись среди множества набравших 25 баллов и могли оказаться среди непринятых. Этого тоже не понимал первый заместитель министра.