Кор. Вы так строго оцениваете роль Сталина в войне?
Самсонов. Во всяком случае, великим полководцем я его отнюдь не считаю. Много крупных военачальников выдвинулось во время войны, и среди них, конечно, маршал Жуков. Но не военачальники, не полководцы выиграли войну, а наш народ.
Возвращаясь к событиям 1942 года, хочу сказать и о том, что ошибка, которая была допущена Сталиным при оценке намерений противника, была в определенной мере спровоцирована. Гитлеровцы разработали план дезинформации нашего руководства (план "Кремль"), который во многом удался, хотя в официальных источниках (например, в многотомной "Истории второй мировой войны. 1939 - 1945") говорится, что план "Кремль" своей цели не достиг.
Это противоречит историческим фактам. Гитлеровскому командованию удалось дезинформировать наше руководство, так же как в свое время ему удалось подбросить дезинформацию о том, что Тухачевский, Якир, Уборевич, другие крупнейшие военачальники были шпионами и предателями.
Кор. Еще одно "белое пятно" - судьба армии генерала Власова. Я не знаю книг историков, где бы прямо и откровенно об этом говорилось.
Самсонов. Специального исследования, отдельной книги о генерале Власове и его армии действительно нет. Власов командовал 2-й ударной армией под Новгородом. Попав в окружение, армия осталась верной присяге, но сам Власов, некоторые другие предатели перебежали на сторону немцев.
Были на оккупированных территориях полицаи, предатели из местного населения, которые служили немцам, были, хотя и немногочисленные, военные формирования из наших военнопленных. Помню, когда в 1944 году я участвовал в операции "Багратион" - мы наступали тогда на территории Белоруссии, против нас наряду с немецкими частями действовали власовцы, хотя, конечно, в чисто военном отношении ничего серьезного они не представляли.
Вообще судьбы окруженных армий историки тщательно обходят стороной, хотя у нас не одна армия находилась в окружении: скажем, в 1941 году были окружены наши армии под Киевом, в 1942 году - в районе Харькова. Удивительный факт: первые работы, посвященные судьбам окруженных армий, принадлежат перу литераторов, а не историков.
Скажем, Е. Долматовский в книге "Зеленая брама" [Вышла в 1983 году в Политиздате] описывает окружение 6-й и 12-й армий в районе Умани. Долматовский сам был участником этих событий, оказался в окружении, был в плену, бежал, затем прошел через непонимание и недоверие к себе. Ведь вы знаете, во время войны ко всем воюющим, начиная от солдат и кончая высшим офицерским составом, предъявлялось требование: если ты оказался в безвыходном положении, то должен избрать смерть, но не плен. Попасть в плен считалось позорным, и ко всем, кто там побывал, относились с большим подозрением.
Все это - еще не открытые страницы войны, "белые пятна" истории, и не так просто к ним подступиться.
Характерный штрих: когда я запросил военные архивы, чтобы выяснить судьбы наших войск, которые вели бои в окружении, на дальних подступах к Сталинграду, - 33-й гвардейской стрелковой дивизии, 181-й, 192-й дивизий (известно, что им удалось вырваться из окружения, но никаких подробностей о том, как они вели борьбу, нет), - мне ответили, что никаких документов об этих событиях не сохранилось, все они были уничтожены, пока войска находились в окружении.
Значит, у нас может быть только один путь - искать непосредственно самих участников событий, а их остается все меньше и меньше.
Кор. Мы с вами говорили только о Великой Отечественной войне и тем не менее убедились, что даже этот короткий в масштабах истории отрезок времени во многом еще не изучен.
И все же как вы считаете: можно ли избавиться от многочисленных пробелов в истории? Что делают для этого ваши коллеги, лично вы?
Самсонов. Избавляться от "белых пятен" не только можно, но и должно. Главное, чтобы этим занимались, чтобы нашлись авторы, стремящиеся к полной правде исторического факта. И чтобы были сняты разного рода ограничения, преграды перестраховщины, которые существуют и в издательствах, и в научных коллективах.
Недавно я закончил новую работу, которую назвал "Память минувшего: события, люди, история" и в которой рассказываю о своем поколении, о развитии исторической науки со всеми ее достижениями, трудностями и недостатками, о чем я старался писать очень откровенно. В течение года эта рукопись была объектом нападок разного рода перестраховщиков (не думайте, что академикам все дается легко!), но в ближайшее время она все же должна пойти ь печать, и, надеюсь, к концу года книжка выйдет.
Сейчас я в буквальном смысле воюю за то, чтобы в новом издании моей книги "Сталинградская битва" полностью опубликовать знаменитый приказ No 227 наркома обороны СССР от 28 июля 1942 года, который в литературе называется "Ни шагу назад!". Это был очень суровый приказ, в нем обнаженно и прямо говорилось, что страна оказалась в отчаянном положении, что дальше отступать нельзя и все, кто без приказа отойдет со своих позиций, хотя бы и в безвыходных обстоятельствах, будут преданы суду военного трибунала. Я считаю, что приказ этот сыграл большую положительную роль в моральном плане и в смысле требований воинского устава, и надеюсь, что опубликовать его все же удастся.
Хочу сказать вот еще о чем: в издательстве "Наука" я отвечаю за выпуск двух серий - "Памятники исторической мысли" и "Народы в борьбе против фашизма и агрессии" - и надеюсь дать в этих сериях материалы, направленные к ликвидации "белых пятен", тем более что есть авторы, располагающие ценнейшими, уникальными документами, которые раньше не могли быть использованы.
О перестройке в исторической науке только по книжной продукции судить еще рано. Я думаю, нужно еще какоето время для того, чтобы требование к историкам быть правдивыми нашло реальное воплощение. Перейти от лакировки действительности к правдивому ее изображению нелегко, это требует нравственных усилий, умения противостоять перестраховщикам. Но я не сомневаюсь, что это произойдет.
Аргументы и факты, 1987, No 10,
14 - 20 марта
СМОТРЕТЬ
ПРАВДЕ В ГЛАЗА
Коренной вопрос истории войны - роль народных масс. Летописцы войны, и я в том числе, больше оперируют битвами, в которых фигурируют военачальники, дивизии, полки. Народ же показан лишь через отдельные героические эпизоды. Этого явно недостаточно. Инициатива, активность, самопожертвование народных масс в минувшей войне - самая великая и самая благодарная тема для нынешних и будущих исследований.
Участие Советского Союза во второй мировой войне невозможно понять без изучения героизма масс на фронте и в тылу. Героизм народа решил исход сражений и битв не в меньшей мере, чем огонь артиллерии, танков и авиации.
Гражданское население совершало подвиги в тылу. Сотни тысяч ушли в ополчение. Летом и осенью 1941 года в оборонительных работах было занято около 10 миллионов человек [См.: Великая Отечественная война. 1941 - 1945. Энциклопедия. М., 1985, с. 728]. Население участвовало в обороне Одессы, Севастополя, Москвы, Киева, Ленинграда.
За годы войны только москвичи отдали более 500 тысяч литров крови для спасения раненых воинов.
Советские люди вели самоотверженную борьбу с врагом и на оккупированной территории. Миллион партизан - это о чем-то говорит! [За годы Великой Отечественной войны в тылу врага действовало более 6 тысяч партизанских отрядов и подпольных групп, в которых сражалось свыше 1 миллиона партизан и подпольщиков. - См.: Советские Вооруженные Силы. Страницы истории. Вопросы и ответы. М., 1987, с. 322] В годы испытаний, выпавших на долю советского народа, подтвердились слова Ленина о том, что "во всякой войне победа в конечном счете обусловливается состоянием духа тех масс, которые на поле брани проливают свою кровь" [Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 121].
БОЛЬШОЕ ВИДИТСЯ
НА РАССТОЯНИИ
Когда историк исследует события далекого прошлого, отстоящего на сотни, иногда тысячи лет, то многое вырисовывается более отчетливо и понимается глубже, чем события совсем недавние. Но при одном лишь условии: если даже самые сложные явления не были отмечены молчанием общества, не были искажены до неузнаваемости современниками. В период Великой Отечественной войны многие вещи политического и стратегического характера, к сожалению, не фиксировались там, где они происходили. Маршал Александр Михайлович Василевский говорил мне, что Сталин во время совещаний запрещал что-либо записывать, поэтому огромного количества документов просто нет в природе. Тем более бережно и совестливо мы должны беречь то, что сохранилось. И уж ни в коем случае не "редактировать" наследство по своей или чьей бы то ни было прихоти.