Поколотил я его конкретно, но это не из-за того, что я — какой-то там садист или ещё что. Всё-таки нужно было показать ребятам, что я не пальцем деланный и со мной шутки плохи. Конечно же, я не собираюсь срываться на них, если они не будут причинять вред моей семье, но всегда лучше, чтобы свои знали, почему главу Рода все враги боятся. Это профилактика. Бить своих, чтобы чужие боялись я не буду. Я буду бить чужих и предателей, чтобы свои даже не думали в сторону предательства, это по мне.
Как только с Модником было покончено, и Катя поступила весьма великодушно, вызвав ему такси и даже проводив до ворот, мы приступили к инструктажу. Точнее, Егерь приступил. Мне незачем было объяснять то, что лучше и куда доступней объяснит он сам. Да, я глава Рода, но не командир гвардии и уж точно никогда и нигде не служил. Все тонкости я оставляю на Егеря, а сам буду ставить задачи, которые уже Егерь должен будет разжёвывать остальным. Для этого он и командир.
После случившегося с Модником Егерь пытался передо мной извиниться, но я сразу пресёк его попытку загладить свою вину. Отчасти, он и в самом деле был виноват, ведь не до конца «прочитал» этого придурка, но сильно грузить его — преступление. Он сам себя накажет своими же мыслями. Но и делать так, чтобы он совсем себя загнал в яму, я не собираюсь. Взамен самобичеванию, приказал ему показать всё новобранцам.
Хотелось, конечно, ещё немного поболтать с ними лично, но были у меня и другие дела. Точнее, одно, очень важное, не терпящее отлагательств. Жуть как хотелось узнать, какого хрена Евграфов отправил меня на это гиблое дело. Не мог я обсудить это по телефону, и никакие контракты, висящие на моей голове, не могли меня остановить. И уж тем более мои невесты или Егерь с братвой, когда поняли, что я куда-то намылился.
В общем, уехал из особняка без проблем, но со мной пришлось поехать Васе и Покровскому. Во-первых, Катя с Марей не были согласны отпускать меня без них, а во-вторых, сам Покровский желал узнать от Евграфова, как всё так сложилось.
В этот раз я решил особо не гнать. Не хотелось привлекать лишнее внимание, что было очень сложно, с учётом того, на чём мы передвигались, но всё же. Но в некоторых моментах нога сама просилась надавить на газ, как заговорённая, и я с трудом убеждал её, что делать этого не стоит. Сердцем я хотел отложить момент встречи с полковником. Не верил я в то, что он мог меня предать.
За время того, как ехали в Центр, успел расспросить Васю о поместье. Как оказалось, Лощенко уже с ней связался и даже отправил ей подробный план работ. Стройка идёт полным ходом, работа прям кипит! По словам Васи, в скором времени и ей придётся принять в ней участие.
Покровский старался не слушать наш разговор, да, и мне кажется, он того не хотел. Весь был погружён в свои мысли. Ситуация с Евграфовым задела не только меня, и я это прекрасно осознавал. Как ни крути, они были знакомы, работали в одном Центре и были достаточно близки ещё до того, как мир свернул в эпопею с рифтами. Если вдруг окажется, что Евграфов нас предал, всё с ног на голову перевернётся. И кому тогда можно будет доверять?
Остановились мы прямо у входа в Центр. Окна кабинета Евграфова всё равно выходят на другую сторону и нет смысла прятаться. Да и шанс того, что внутри Центра есть тот, кто попытается меня прикончить, крайне мал. А если такой и найдётся, что он сможет сделать? Единственный их шанс — это скрытное убийство посредством какой-нибудь мощной взрывчатки, установленной под днищем автомобиля. Вот только даже если такое и найдётся в Центре, что крайне маловероятно, я вернусь назад при помощи Дара и буду готов.
Мы направились к кабинету втроём. В это самое время у учащихся в Центре был перерыв между тренировками, и коридоры были забиты курсантами до отвала. Все смотрели на меня с удивлением, а кто-то даже с опаской. Я взглянул на небольшой экранчик, висящий над потолком. Бесшумный телевизор, который работает в Центре круглосуточно и крутит один канал — новостной. И как ни странно, прямо на нём моя рожа и ценник за неё в один миллион Орланов.
— Они все с ума посходили? — с презрением спросила Вася в воздух. — Это же новостные каналы! Как они могут такое показывать? С каких пор Имперские каналы превратились в доску объявлений для наёмников?
— Крупная сумма денег способна урегулировать любой вопрос, и этот случай не исключение, — ответил Покровский, даже не поворачиваясь в сторону «зомбоящика». — Большую часть своей жизни я посветил борьбе именно с такими уродами, но, как видишь, сколько их не сажай, они всегда есть и будут. Люди ищут лёгкие способы решить свои вопросы. Те, кто побогаче, находят их в лице высокостоящих чинов, набивая тем карманы своими средствами. Людская жадность и лень не знают границ, и всё это в конечном итоге приводит к нарушению законов. Давно пора ввести для коррупционеров смертную казнь, как это делают в Поднебесной.
— Думаешь, это исправило бы положение?
— Однозначно. — Весело ответил Покровский. — Просто подумай, сколько сил и времени полицейские и правительство тратят на борьбу с оными. А ведь многие из этих тварей сидят так глубоко, что к ним не подобраться, а зачастую они и сами мешают следствию. Просто представь, насколько проще было бы решать другие задачи, ловить убийц, маньяков и воров, если бы силы не тратились на коррупционеров? Вот и я думаю, что всё было бы в разы проще.
— В твоих словах есть истина, но всё далеко не так просто, — подметила Вася и кивнула на дверь в кабинет Евграфова, которая была приоткрыта. — Ждёт гостей?
— Похоже на то… — Гриша смутился и посмотрел на меня. — Но предчувствие у меня паршивое. Заходим?
Я кивнул, и мы двинулись вперёд, чтобы открыть дверь. И стоило нам это сделать, как мы все замерли, увидев Евграфова в неестественном для человека положении. Его тело болталось на верёвке, подвешенной к крюку на потолке, который раньше держал люстру. Покровский среагировал моментально и подбежал, хватая посиневшего Евграфова за ноги.
— Руби верёвку! — прокричал он. Мои руки сами по себе потянулись к мечу. Я не мог поверить в то, что вижу. — Руби!
Мой меч расчертил воздух, и Евграфов повалился вниз. Покровский едва его удержал и быстро положил на пол, расслабляя при этом зажатую на шее петлю. Судя по внешнему виду полковника, он умер, и спасти его не представляется возможным, но Грише было плевать. Он пытался привести того в чувство, хотя я уже тоже должен был понимать, что это невозможно.
— Ещё теплый! — прокричал Гриша, находясь в лёгкой истерике. — Саша, чего стоишь? Помогай!
— Гриша, он мёртв, — сухо произнесла Вася, подтверждая мою догадку. — Мы не успели.
— Да он ещё минут пять назад был жив! Какого хрена⁈
Пять минут? В моей голове проскочила мысль, от которой сердце в пятки ушло.
— Чудик, — я обратился мысленно к своему Дару. — Если я застрелюсь, вернусь назад? Я ведь могу это сделать, чтобы вернуться?
— Можешь, — спокойно ответил он. — А тебе зачем?
— Сейчас узнаешь! — недолго думая, я подбежал к Евграфову, делая вид, что хочу помочь, а сам выхватил пистолет из кобуры и поднёс к виску. Лица Гриши и Васи в этот момент мне очень хотелось запечатлеть не плёнку, но сделать этого я не мог, а жаль. Такой кадр теряется. — Аста ла виста! Айл би бэк!
Вслед за искромётной фразой из «Терминатора» я спустил курок, и мир померк, чтобы через мгновение вернуть меня назад. И судя по тому, что я появился я в джипе за рулём, мы в десяти минутах от Центра. Покровский молчит, ещё не завёл свою шарманку. Вася тоже тише воды, ниже травы. Я взглянул на центральный монитор с маршрутом до Центра.
— Сука… — само по себе вырвалось из моего рта.
— Что случилось? — с удивлением спросил Покровский, обращая на меня своё внимание. — Что-то с машиной?
— Вовсе нет, — я покрутил головой. — Чувствую, что мы опаздываем.
— Это как?
— Не думал, что если Евграфов в этом замешан, то его могут убрать? — я уверенно посмотрел на Гришу. — И сейчас что-то мне подсказывает, что это произойдёт, если мы промедлим.