Бригадир хмурится. И слушает и не слушает.
- А ну-ка, Бакалавр, пошли со мной.
Наклоняется и протягивает руку Гедговду. Тут уцепился, карабкается из траншеи. Выбрался, но из-под ног его обваливается косяк песчаной стенки. Гедговд оборачивается, качает головой.
И - вслед за бригадиром. Тот быстро шагает, широкая спина.
Мимо них опять - с носилками, с носилками...
И сидит на земле, как на восточном базаре, та бригада, что бьет камень на щебень.
удары молотков о камень.
И тачки катят вереницей, железные тачки. "Машина ОСО"! - две ручки, одно колесо...
грохот тачек, повизгивание колес.
Вот и подходят - близится дощаное временное здание, на фанерной двери кривая надпись углем: "Контора". Бригадир обернулся:
- Подожди меня здесь, Бакалавр. Если еще раз откажут, так мы... Обещающе кивнул, вошел в контору.
Мимо Гедговда Проходит автомобиль-самосвал и останавливается перед вахтой, тоже дощаной некрашеной будкой. Гедговду видно, как из вахты выходит ефрейтор, подходит к кабине шофера, проверяет его пропуск. На подножку вскочил, заглянул в кузов - не уцепился ли кто там? Потом прошел
к воротам - двойным, решетчатым из брусков. Внутренние развел внутрь, внешние - наружу.
А между конторой и вахтой - трое заключенных ошкуряют топорами долгие бревна.
стучали топорами - и перестали разом.
По всему низу экрана тянется их бревно. А они подняли глаза от топоров и покосились
туда, на открытые ворота. Самосвал, покачиваясь, прошел сквозь них.
а сзади нас - опять сигнал грузовика.
Ефрейтор от ворот оглянулся, но не оставил ворот открытыми, свел и внешние и внутренние.
Трое опять наклонились над бревном, работают.
стучат их топоры.
Опять самосвал, минуя нас и Гедговда, подошел к вахте. Ефрейтор повторяет все сначала: проверяет пропуск, осматривает кузов, заглядывает меж колес. И так же идет к воротам, открывает внутренние, разводит внешние.
топоры смолкли.
И все трое (лицо одного выделяется щедрой мужественностью) смотрят опять от своего бревна...
...на то, как выходит грузовик в свободные ворота. Как заводит ефрейтор наружные, закрывает внутренние.
А дальше от ворот - колючая проволока во много рядов. Столбы.
И вышка. На ней - часовой. Свесился через барьерчик, смотрит сюда, дуло карабина высовывается над барьерчиком. А с наружной стороны вышка обшита тесом, от ветра. Ведь ему туда не стрелять.
застучали топоры.
ШТОРКА. ПОСЛЕ НЕЁ ШИРОКИЙ ЭКРАН ПРЕВРАТИЛСЯ В ОБЫЧНЫЙ.
Комната конторы. За канцелярским столом - худой мужчина в форменной фуражке с молоточком и ключом - прораб. Рядом со столом прораба сидит майор МВД, очень жирный. Сбоку стоит С-213, он принес прорабу подписывать бумаги. Он сейчас - деловой, крепенький, и ломком бы мог ворочать.
голос от нас:
- Почва песчаная, осыпается чуть тронь. Глубина траншеи два метра двадцать!
Это - Т-5, бригадир. Он говорит со злостью:
...И вы обязаны делать крепление! Техника безопасности одинакова для всех! Заключенные тоже люди!
Лицо майора. Всем доволен. Его не проймешь! Даже нахмурился небрежно, не делает усилия как следует нахмуриться:
- Ах, тоже люди?! Ты демагогию бросай, Климов, а то я тебе место найду!
Прораб. Жестко, быстро, одновременно подписывая бумаги:
- Траншея - временная, и крепления не полагается. Сейчас уложите трубы - и завалите. Вам и дай крепление, так вы только доски изрубите да запишете в наряд! Знаю! А ставить не будете. Не первый год с заключенными работаю. Уходите!
Климов. Немного жил - и всю-то жизнь или солдат, или военнопленный, или заключенный. Да чем можно пронять этих людей? Слишком много пришлось бы сказать, если начинать говорить...
За спиной Климова распахивается дверь. В нее ныряет, не помещаясь, Гедговд. Он искажен, кричит:
- Бригадир! Засыпало наших!!
И убежал, ударившись о притолоку.
Лицо Климова!!
Спина!
И убежал. Только непритворенная дверь туда-сюда покачивается, покачивается...
ПО ШИРОКОМУ ЭКРАНУ
все это засыпает внезапным песком. Густой обвал желтого песка по всему экрану.
СВЕРХУ.
Мертвая неподвижность уже свершившегося обвала. Уже и потерялось, где были раньше стены траншеи. Нет, чуть сохранилась линяя с краю.
Там картузик лежит на бывшей твердой земле: Р-863.
А из песка высунулись
руки! - пять пальцев! и другие пять! Они пытаются очистить путь своей голове.
топот. Сюда бегут.
Выбарахтывается, выбарахтывается кто-то из траншеи.
Его тянут! Тянут и отгребают.
Это - Чеслав Гавронский...
Нет, не дай Бог видеть лицо человека, вернувшегося с того света!.. Губы искривлены, как у параличного. Рот набился песком. Кашляет судорожно.
Его вытащили уже всего. Он кашляет, кашляет - и пальцем показывает, где засыпало его товарищей.
Скорей! скорей! Кто-то с размаху вонзил лопату в песок и выгребает ею.
- Стой! Голову разрубите! Только руками!
В кадр вбегает Климов. Он бросается на колени. И роет быстробыстро, как лапами крот.
И с ним рядом - Гедговд. И другие. На коленях все. А с краев лопатами, лопатами. Осторожно.
Гавронский приподнялся на руках, кашляет, хрипит и показывает, где отгребать.
Кто-то сверху (только ноги его видны да спустившаяся рука) надевает на голову Гавронскому его картузик Р-863. Ног много кругом. Все собрались, да работать негде.
- Врача бы из лагеря...
- Звонили. Конвоя не дают врачу. Шторка. Вид сверху.
Со дна траншеи копающие поднимают над собой тело.
Это - мальчик почти. Мертвец. Его лоб надрублен наискосок неосторожной лопатой. Песком забиты ноздри и зев рта.
Положили его на землю. Лицом к небу.
А рядом взмахами рук-плетей делают искусственное дыхание мужичку, черной щетинке.
Климов делает. Но уже и он на исходе сил.
Слабеющими взмахами рук-плетей щетинка черная отбивается от жизни.
музыка похоронная.
Климов сидит около мертвеца. Схватился за голову.
Плачет солдат. Виноват - солдат...
Гедговд идет прочь. Он идет зоной, не видя ее. Он если и слышит что, так
эту музыку. Похоронную.
Мимо него - с носилками, с носилками.
И сидит бригада на земле, бьет камень на щебень.
Катят тачки железные вереницей.
Колючая проволока. Передвигается по экрану. Вот и ворота. Вахта. Грузовик ждет выпуска.
Ефрейтор проверил пропуск, с подножки осмотрел кузов. Заглянул под задние колеса.
Топоры тесали и остановились.
Трое смотрят от своего бревна.
Пошел ефрейтор к воротам, открыл внутренние, взялся за внешние.
голос сзади нас:
- Шофер! Шофер! Иди сюда! Прораб зовет.
Шофер - в старой солдатской пилотке, но в гражданском. Вылез из кабины, пошел на голос.
а мотор тихо работает.
Ефрейтор развел внешние ворота и оглядывается - почему шофер не едет.
Трое над бревном. Переглянулись молнией.
Машина ждет! И дверца открыта.
И бросились!
Двое - в кабину! один - в кузов!
И - тронули, на ходу прихлопывая дверцы!
Изумленное лицо Гедговда!!
в музыке - бетховенская рубка! ("гремят барабаны! литавры гремят!")
- И я! И я с вами!!
Долговязый! Догоняет машину! Вспрыгнул на задний борт. Висит!
Машина - на нас!! Раздавят!! *
вой мотора.
Не на нас! - на ефрейтора! Он метнулся прочь, давая дорогу.
И у столба ворот - за пистолетом лезет в кобуру. Лезет, никак не вытащит. Выхватил!
Вон - уходит грузовик по дороге! Гедговд ноги подбирает в кузов.
выстрел! Выстрел! - от нас, пистолетный. А сбоку сверху, с вышки,карабинный, раскатистый. И еще!
Уходит грузовик! уходит!
("гремят барабаны! литавры гремят!")
МЫ ВОЗНЕСЛИСЬ. СВЕРХУ.
Угол зоны, обращенный к бегущим. Вот с этой угловой вышки и стрелять! - но несподручно: она с двух внешних сторон обшита от ветра. Изгибаясь, бьет часовой.
А грузовик уходит! уходит!
выстрелы слабеют вдали.
ПОСЛЕ КОСОЙ ШТОРКИ - ТОЛЬКО УГОЛОК ЭКРАНА.