На первое время мы решили обойтись минимально необходимыми постройками и не стали тратить на это ресурсы Конструкта. Конюхи, охотники Вепря и свободные мужики из Орхово в течение дня организовали моему конному заводу загоны вдоль берега озера, неподалёку от лагеря вольных. Так что и кони целы, и охрана крепкая у них будет.
Ну и турель «Чурило» я туда поставил, протянув ещё одну силовую линию. Кстати, об этом. В Орхово и Комаровке на главных улицах появился свет. По вечерам я смотрел на них из окна своего дома, каждый раз отмечая появление огней в старых хижинах. Электрификация фронтира шла полным ходом. Также я протянул линию до лесопилки, после чего дал команду Гудкову на закупку современного оборудования для его людей. Не вечно же водяным колесом пилы двигать!
Так что несколько дней я был всецело поглощён развитием. Конструкт не позволял скучать. Поднялся уровень трансмутатора, отчего его производительность чуть подросла, а к уже знакомому мусорщику присоединился ещё один, работавший в районе Малориты. На следующий день ко мне заявился очень официальный представитель компании по мусоровывозу. Автопарк у неё был небольшой, всего три машины, но зато место они обслуживали перспективное. Имелись договора с несколькими жилищными компаниями в самом Кобрине. А это уже город. Где магазины, многоэтажные дома, культура потребления, а значит — огромное количество мусора! Плюс драконовские поборы на ближайших к городу свалках. Так что поток реогена вырос значительно.
Так же закончилось строительство Фермы Кристаллов, снова дав нагрузку на мою систему энергоснабжения. Я запустил генерацию, настроив её пока на щадящий режим. И даже такой мне должен был приносить по красному кристаллу в день, а это очень неплохая прибавка к финансам томашовского фронтира. Потом Ферма разгонится, прокачается уровень и смогу выращивать по несколько штук в день, вплоть до зелёных. Главное, на рынок их не выбрасывать кучей. Потихоньку, полегоньку, через Паулину.
Но это всё случится потом.
Ах да, а ещё Конструкт получил седьмой уровень, и я соединил, наконец-то, дорогу от Комаровки с дорогой на бывших землях Фурсова.
И именно на этой дороге мне повстречалось ОНО. Я вместе с привычной охраной двигался в сторону Приборово, где Боярский собрал людей для моего объявления. К сожалению, его увещивания не подействовали на селян и потому переселиться в Томашовку, в мои таун-хаусы, захотело лишь несколько семей. Так что пришлось договориться об общей встрече и надавить на крестьян самому. И вот когда мы ехали по новой дороге, соединяющей мои земли, на дорогу выскочило, лязгая ручкой о жесть, дырявое ведро. Я остановил квадроцикл, с любопытством наблюдая за пришельцем.
— Ням! — проскрежетало ведро, перебирая короткими чёрными лапками, а затем споткнулось. Я поднял руку, призывая телохранителей замереть. Кольцо обоих уже сияли магией, но после команды огоньки медленно потухли. Из недр ведра в момент падения высыпалась груда различных камней.
— Ням! — возмущённо возопило ведро. — Ням-ням! Ня-я-я-ям!
Тонкие чёрные ручонки принялись запихивать в себя высыпавшееся. Камни стучали по поверхности, проваливаясь в жестяное брюхо.
— Ваше благородие… — начал было Турбин.
Я ещё раз поднял руку, призывая к молчанию.
— Нам! — удовлетворённо сказало ведро, когда закинуло в себя последний камень и засеменило дальше. Когда оно исчезло в лесу, по другую сторону дороги, осторожно подал голос Капелюш:
— Господин Зодчий, простите, но это же…
— Это безобидное порождение Изнанки, не несущее в себе зла, — произнёс я с улыбкой. — Большая редкость. Пусть живёт.
— Ням, — раздалось из леса, а затем снова зазвенели по жести выпавшие камни.
Телохранители переглянулись и ничего не сказали.
Боярский собрал на главной площади Приборово не только местных жителей, но и селяхинцев. Оба новоизбранных старосты тоже были здесь, очень непохожие друг на друга. Один невероятно высокий и толстый, с красным лицом и потным лбом, по фамилии Шерстобитов, а второй маленький, сухенький, опирающийся на палку и сгорбленный Александр Каланча. Последний будто тащил на своих плечах целый мир. Так, их обоих надо запомнить, с ними ведь потом придётся контактировать.
— Здесь опасно, — начал я, едва гул толпы утих под жестами Боярского. Я стоял на постаменте посреди площади, оглядываясь. Много испуганных лиц, много сомнения в глазах. — Я знаю, что вы живёте в этой опасности всю жизнь, но теперь стало ещё хуже. Вы же слышали о том, что произошло на конюшнях. И, думаю, все знали тех, кто пострадал от новой напасти из Изнанки. И я вынужден сказать, что это может повториться.
Толпа загудела. Страха стало больше. Пришлось поднять руку, чтобы унять волнение людей.
— Я уверяю вас: Конструкт может защитить!
— Берите наш, пусть он защищает! — выкрикнули из толпы.
— Это невозможно. Пока невозможно, но я работаю в этом направлении. А сейчас призываю вас брать всё что вам необходимо и уходить отсюда. На моих землях всем вам места хватит. Я не призываю вас бросать своё жильё навсегда. Надо переждать неделю или две. За это время, возможно, я смогу что-нибудь предпринять и вернуть вам ваши дома. Сейчас же у меня вы можете рассчитывать на питание и крышу над головой. Условия простые, но они временные. Пока оно не вернулось, лучше пересидеть под защитой…
— А почему вы решили, что оно вернётся? — сказал человек в капюшоне, вокруг которого образовалось небольшое свободное пространство. Местные сразу определили его как чужака. Да и сложно было бы не обратить внимания на подозрительного незнакомца в таком наряде.
Я знал, кто это. Знал с первой секунды, как начал разговор. Спасибо пташкам Паулины.
Глава 19
— У имперской Комиссии другое мнение? — ответил я вопросом на вопрос. Мужчина сбросил капюшон, явив всем лицо с обвисшими щеками и запавшими глазами. Жидковатая поросль на голову дополняла унылый образ.
— Отрадна ваша осведомлённость, господин Баженов. Как и ваша своевременность, — снисходительно произнёс комиссар с гадкой улыбочкой. — Так удачно для вас всё сложилось! Бывают же в жизни совпадения. Только получили земли и сразу же такое происшествие!
Много я слышал про имперскую Комиссию, но не ожидал подобной бесцеремонности.
— Вы намекаете на мою причастность к трагедии? — мягко спросил я. — Прилюдно? Выдвигаете необоснованные обвинения в адрес благородного человека?
С каждым словом мой голос наливался сталью. Комиссар перестал улыбаться, глаза его забегали, а на лбу выступила испарина. Он не ожидал такой реакции, полагая, что перед ним стоит нежный цветок, только закончивший академию, и готовый намочить штаны под взором представителя власти.
Ну-ну…
— Потрудитесь объясниться, уважаемый, — продолжал я, шагнув по помосту в его сторону. Теперь вокруг имперского посланника стало совсем просторно. Между нами не оказалось ни единого человека. — И представьтесь, чтобы я понимал, кому высылать секундантов, если вы продолжите подвергать сомнению мою честь!
— Владимир Шибанов, ваше благородие. Старший комиссар по делам Изнанки, — отрапортовал побледневший гость. — Приношу свои извинения, мне не следовало позволять себе подобное.
— Извинения принимаются. Подождите, пожалуйста, когда я завершу своё выступление, — попросил я его, и комиссар умолк.
Он подошёл ко мне, когда я закончил сеанс убеждения селян.
— Ещё раз приношу свои извинения, господин Баженов, — с максимально смиренным видом сказал Шибанов. Слова вежливые, а глаза цепкие. — Однако несколько вопросов мне хотелось бы задать.
Комиссар протянул бумаги, доказывающие его право быть здесь и подтверждающие полномочия. Я внимательно изучил их, не забыв убедиться в их подлинности. Печать была чёткой, подписи тоже.
— Слушаю вас, господин Шибанов. Вы здесь уже второй день, насколько мне известно. Как продвигается следствие?
— Оно продвигается, — уклонился от ответа комиссар. — Меня заинтересовала ваша речь, господин Баженов. Вы будто бы понимаете, с чем мы все столкнулись. Что крайне удивительно, так как мои лучшие сыскари в недоумении. Ничего подобного на территории Российской Империи не случалось. Да и за её пределами, насколько я знаю.