Интригует.
Посетителей в зале было много, я даже увидел знакомые лица из Приборово. В дальнем углу жадно пил пиво кто-то из охотников Вепря, напротив него о чём-то жарко спорили двое мужчин в дорожной одежде хорошего кроя, явно неместные. Парочка молодых городских жителей наслаждалась ужином, и девушка вовсю фотографировала горшочек жаркого. Пара столов была занята разномастными мужчиками, увлечённо напивающихся в компании. Двое солдат гоготали с рассевшимися у них на коленях девочками Паулины. Вечерняя жизнь увеселительного заведения. Уютно, шумно.
Официантки сновали между столиков, а две из них постоянно оказывались у нашего, бросая на гиганта томные взгляды. Вероятно, видео именно с ними хотел показать вездесущий Черномор. Борис ел жадно, пил много и неустанно балагурил. Казалось, он мог говорить без остановки хоть всю ночь — то вспоминал драку с какими-то «лесными уродами», то рассказывал о том, как Володин однажды проиграл в карты целую деревню, но отыгрался на рассвете. Здоровяк говорил так увлечённо и открыто, будто бы с ним давно уже знакомы, просто не виделись пару лет, и потому я заслужил несколько весёлых баек, случившихся со здоровяком за это время.
Дара у Стрижа не было, или же он его мастерски скрывал. Для человека с его положением такие ухищрения смысла не имели, однако перстня на пальце посланника не было. Как необычно. Берёт другими талантами?
Когда ужин подошёл к концу, Борис отставил в сторону очередную пустую кружку. Остановил знаком официантку с ещё одной, но полной, и положил локти на стол, отчего тот даже скрипнул. Подался ко мне:
— Ваше благородие, спасибо за прекрасную компанию. Но как вы понимаете, я здесь не для праздного удовольствия. Где бы нам поговорить с глазу на глаз? Не уверен, что наш разговор терпит свидетелей.
Он предупреждающе поднял ладони:
— Про судьбу господин Стоева я знаю, но кроме него здесь может быть куча разных ушей.
— Не понимаю, про кого вы, — учтиво улыбнулся я. Стоев был человеком убитого мной Бургундского. Он пропал через день после того, как я узнал о роли одного из охранников «Логова». Так бывает в местных лесах, иногда люди просто исчезают. И Паулина Князева здесь совершенно не при чём, да. Однако, надо отметить для себя удивительную информированность Стрижа.
— Понял, принял, перестал. И всё же хотел бы перенести наше общение в другое место, — настойчиво продолжил косматый посланник.
— У госпожи Князевой есть помещения для таких бесед.
Он расплылся в понимающей улыбке, смешно растопорщив пышные усы, глаза хитро блеснули:
— Ни в коем разе не хочу обидеть хозяйку столь чудесного заведения, но есть у меня информация, что любое слово, сказанное в этих стенах, всегда попадает в очаровательные ушки удивительной Паулины, да пусть вечно светится её красота! Да-да, госпожа Князева, я о вас, — с восхищением проговорил Борис, глядя в потолок.
— Можем прогуляться, — предложил я.
— Да, отличная идея. Если не опасаетесь, то я с удовольствием бы размялся, — охотно согласился мой собеседник.
— Нет, не опасаюсь, — снова улыбнулся я.
— Это прекрасно. Многие принимают мою внешность не так, как надо. Хотя, не скрою, некоторые вопросы она помогает решать. Идёмте?
Он положил на стол две десятки:
— Ужин за мой счёт, если вы не возражаете.
Мы вышли на улицу, в вечернюю прохладу. Воздух был наполнен запахом хвои и дымком из трубы трактира. Уже стемнело, от двери, когда мы выходили, отлепился Турбин, сменивший Капелюша, и потопал следом.
— Шёл бы ты спать, — сказал я ему.
— Не положено, ваше благородие, — отчитался тот. Борис Стриж многозначительно хмыкнул, посмотрев на охранника, едва доходящего гиганту до плеча.
— Я не обижу вашего Зодчего, служивый! — прогудел здоровяк.
— Его благородие сам кого хочешь обидит, — флегматично отметил Турбин.
— Хо-хо! Это звучит как вызов! Но принимать его я, конечно, не стану! — развеселился посланник Володина.
— Нам надо поговорить, — обратился я к охраннику. — Дашь такую возможность?
— Конечно, ваше благородие. Но я буду рядом.
Мы перешли дорогу, и я разглядел, что в одной из машин на парковке сидит представитель «Ай Да Товара» и говорит по телефону. Так и не уехал, бедолага. Вид у него был уставший. Парень размахивал руками, убеждая кого-то. Меня он не заметил. Жаркие переговоры — это хороший признак.
— Моё появление здесь не останется незамеченным, ваше благородие, — заговорил посланник Володина, когда мы прошли почти сотню метров по мощёной дорожке, тянущейся вдоль дороги. — Человек я, как вы понимаете, видный. Но Василий Петрович мне доверяет, и прислать сюда кого-то другого никак не мог. Ситуация у нас тут, ваше благородие. Ситуация.
Я молчал, предоставив посланнику шанс высказаться.
— Господин Володин приветствует вашу смелость, — продолжил здоровяк. — Он просил, чтобы я обязательно об этом сказал. И господин Володин хотел бы предложить вам дружбу. Если вы её, конечно, примите. Он, да что там говорить, вся округа тоже… Мы все очень рады, что здесь появился новый игрок. Если вы понимаете, о чём я.
В сумраке его лицо видно было неважно, но глаза в свете фонарей блеснули. Мы постепенно удалялись от трактира в сторону таун-хаусов. Половина домов уже были заселены, и в окнах уютно горел свет. Приятно посмотреть. А что будет дальше!
Мимо проехал совершенно обычный городской автомобиль. Как внезапно буднично стало это событие на Томашовском фронтире, где раньше бывали только вездеходы.
— В чём ситуация, господин Стриж, — поинтересовался я.
— Диспозиция сил в регионе, ваше благородие. Граф Игнатьев очень сложный человек. Уверен, вы уже с ним познакомились, — Борис Стриж говорил тихо, вкрадчиво, и, несмотря на сумрак, старательно следил за моей реакцией.
— Да, можно и так сказать, — хмыкнул я.
— Не подскажете, что вы такое накопали на барона Фурсова, раз его как корова языком слизала? — вдруг спросил он.
— Не подскажу.
Стриж расхохотался, задрав бороду, потом сильно хлопнул себя по бедру:
— Я должен был попытаться! Так вот, ваше благородие. Я пришёл к вам с предложением. Вы, наверное, могли подумать что мой господин попробует оспорить территорию, захваченную вашим Конструктом, но, поверьте, и он, и я бесконечно рады появлению этой дороги. Василий Петрович уже готовит некоторые предложения для вас, по совместному освоению этого участка. Сотрудничество будет плодотворным и взаимовыгодным. Но это я уже забегаю чуть вперёд.
Речь его лилась красиво, тягуче и внушительно. Борис Стриж умел расположить к себе. Хотя для людей рангом повыше такие манеры могли показаться грубыми. Меня же, напротив, прямота подкупала.
— Господин Володин хотел бы выйти из орбиты графа, желательно с минимальными потерями, — продолжил здоровяк. — Вы понимаете, к чему я веду?
Вероятно, к ловушке. Но я готов был слушать дальше.
— И он бы хотел с вами встретиться. В тихом, безопасном месте. Где никто никого не потревожит. Подальше от Конструктов, как наших, так и ваших. Подальше от людей. И, конечно же, не афишируя, — ещё тише проговорил Стриж.
— Хм…
— Заметьте, я не прошу приходить на место встречи в одиночестве. Берите всех, в ком уверены, — заметил мою заминку гигант. — Господин Володин тоже возьмёт своих людей. Наша задача, чтобы об этом не прознал граф. Понимаете? Людей у Игнатьева много, его уши повсюду. И Василий Петрович ограничен некоторыми договорённостями с его сиятельством. Нам не нужны неприятности.
— Но вы же здесь, господин Стриж. Это перестаёт делать тайну из происходящего.
— Я здесь. И это часть плана, — загадочно произнёс посланник Володина.
Усадьба Чёрный Аист
Близ деревни Домбровка
Кабинет графа утопал в свете дорогой люстры. Окна были затянуты тяжёлыми бархатными шторами, а со стен на людей, сидящих в удобных креслах, взирали мастерски написанные картины. Мужчины и женщины древних лет смотрели строго и сурово, будто не одобряя того, до чего докатились их потомки.