- Сначала бухло! - раздалось с той стороны.
Интересно, кому будет хуже: любопытной мне или трезвому ему? Решив, что у меня-то как раз все отлично, и на данный момент есть чем заняться, отправилась в наш дом, не став просить за Луксиса. Пора рисовать план Красногорья и составлять списки переселенцев.
Выскочила за дверь и побежала к себе. Два раза поскользнулась, один раз запуталась в начинающей промокать и оттого липнущей к ногам юбке, прокляла чертов дождь - и все это умудрилась проделать за неполную минуту и метров двадцать расстояния. Кажется, сначала нужно решить проблему с дорогами. Все, как в родной России.
Как ни странно, но привет с далёкой родины, пусть и такой извращенный, поднял мне настроение, добавив в список первоочередных задач возведение настилов между стратегически важными объектами: нашим домом, общинным и туалетом. Создадим свой треугольник Свирхе! А уж если ещё и навесы от дождя смастерить...
Дома обнаружились Саня с Машей, мирно попивающие сок и жующие печеньки. Так-так, судя по всему, запасы нашего химика не оскудели.
- Ой, Кристиночка, смотри! Сашенька, увидев наш огород, сделал мне удивительный подарочек. Это семена! - радостная Маша разложила на столе веер небольших цветных пакетиков. Внушительный такой веер, целое опахало.
- Потрясающе! Посадим после окончания дождей, - вгляделась в разнообразие семян, обещающих нам гастрономическое блаженство в будущем. Классические и такие родные огурчики, помидорчики, кабачки и баклажаны, куча разнообразной зелени, и даже острые перцы затесались. - Откуда такое изобилие?
- Я же рассказывал, что вёз жену и тёщу на дачу. А переместился сюда как раз в тот момент, когда пёр полные сумки в машину. Помнишь, да?
- Помню. А картошечки у тебя, случаем, не завалялось? Хоть килограммчик? - мечтательно закатила глаза. Сейчас бы пожарить её, родимую, с лучком, да с рыбкой копченой, красота!
- Завалялась, - хохотнул Саня, - и картошечка, и рис, и гречка с макаронами. И даже пару банок тушенки есть. Прикинь, четыре пакета продуктов. Часть испортились, пока они под завалами лежали, но большинство сохранилось.
Я ошарашенно смотрела на мужчину. У нас тут угроза голода маячила, а он заныкал кучу продуктов, и сидит довольный.
- Кристин, ты чего, а? - Саня заметил перемену в настроении. Высказала все, что думала по этому поводу, но понимания не нашла. - И что дальше? Нам на пятерых продуктов бы хватило на несколько дней, а то и неделю, если растянуть, а на всех они бы улетели за один день. Смысл в общак скидывать?
- Так, может, этот один день и стал бы критичным.
- Да что он решить-то может, один день?
- Не скажи, Сашенька, иногда счёт идёт на минуты, не то, что на дни, - поддержала меня Маша. Но даже вместе мы не смогли достучаться до сознания парня, услышав что-то вроде: "я мужик, и забочусь о своих, а на остальных плевать". Не стала ему напоминать, как недавно на пляже он прятался за спины этих самых остальных, когда на нас напали свирги.
- Ладно, ты чего про картошку-то спрашивала? - Саня сделал вид, что никакого конфликта и не было.
- Да так, хотела попросить оставить на посадку. - И скрылась в своей комнате. Настроение опять упало ниже плинтуса.
Проснулась я от громкого непонятного звука, напоминающего рев осла. Такой мерзкий-мерзкий, проникающий в самую душу. Распахнула глаза и непонимающе уставилась в потолок - где я, что происходит, почему темно? Рев повторился, и сквозь шум дождя послышались отрывистые команды Милса. Все сразу встало на свои места.
Прислушалась. Рев означал сигнал тревоги. По всему выходило, что на Красногорье кто-то напал. Сотник подгонял мужиков, призывая их перестать изображать из себя беременных улиток и занять, наконец, места. Кто-то забарабанил в нашу дверь, требуя явиться Владимира и Олега, а еще разбудить лекаря. Маша уже сидела на кровати и терла глаза.
- Девчонки, подъем, - Олежка ввалился в комнату без предупреждения, притащив нам зажженную свечу. - Пост атакован, всех к оружию призывают. Крис, где тетива?
- Какая тетива? - Я очень туго соображала спросонья. Маша, судя по всему, тоже - девушка непонимающе хлопала ресницами, забыв даже выговорить визитеру о недопустимости такого наглого вторжения в женскую обитель. Да-да, моя соседка не любила, когда в нашу комнатку входили посторонние.