Все бы она, девица (имя), со мной думу думала, мысль мыслила, плод плодила, плодовые речи говорила – на старый и новый Месяц.
Будьте те мои слова недоговорены, переговорены, все сполна говорены. Ключ сим словам в зубы, замок в рот.
Примечание: Интереснее и красивее всего объяснение камня Алатыря, данное Веселовским. Этот Алатырь, Латырь или Алатр-камень белый, горючий, светлый, синий, серебряный – светится в центре массы заклинаний и обладает чудотворной силой. Лежит он на море-Окияне, на острове Буяне, который мифологи считали страною вечного лета. Под камнем лежат три доски, под досками – три тоски. «На Воздвиженье, – рассказывают крестьяне, – змеи собираются в кучу, в ямы, пещеры, яры на городищах, и там является белый, светлый камень, который змеи лижут и излизывают весь». Таковы темные сказания о таинственном камне. Рассказ о том месте, где он лежит, можно найти в новгородской былине: Василий Буслаев, бахвалясь в Ерусалиме, пихал ногой череп (голову Адама); череп этот лежит не доезжая камня Латыря и соборной церкви на Фаворе. Скача через бел-горюч камень Латырь – тот самый, на котором преобразился Иисус Христос, – новгородский революционер сломил себе голову – убился до смерти. Изучая западные легенды и показания русских путешественников, Веселовский сближает заповедный камень Алатырь с алтарем: народная фантазия, говорит он, нашла символический центр сказаний – алтарный камень, алтарь, на котором впервые была принесена бескровная жертва, установлено высшее таинство христианства (3).
Встану я, раб Божий (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверями, из двора воротами в чистое поле, погляжу и посмотрю под восточну сторону; под восточной стороной стоят три печи: печка медна, печка железна, печка кирпична.
Как они разожгись и распалились от Неба и до Земли, разжигаются Небо, Земля и вся Вселенная, так бы разжигало у рабы Божьей (имя) к рабу Божьему (имя) легкое, печень и кровь горячу, не можно ей ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни спать, ни лежать, все на уме меня держать. Недоговорены, переговорены, прострелите мои слова пуще вострого ножа и рысьего когтя.
Примечание: для того чтобы вызвать силу, заставить природу действовать и двигаться, это действие и движение изображают символически. «Встану», «пойду», «умоюсь» – так часто начинаются заговоры, и, очевидно, так делалось когда-то; с такими словами заклинатель входит в настроение, вспоминает первоначальную обстановку, при которой соткался заговор; но, очевидно, ему нет нужды воспроизводить эти действия, довольно простого слова; притом же это слово и не всегда выполнимо: «Оболокусь я оболоком, обтычусь частыми звездами», – говорит заклинатель; и вот он – уже маг, плывущий в облаке, опоясанный Млечным Путем, наводящий чары и насылающий страхи (3).
Четыре зорницы, четыре сестрицы: первая – Мария, вторая – Марфа, третья – Марина, четвертая – Макрида, – подите сюда, снимайте тоску и великую печаль с гостей, с властей, с кручинных тюремных людей, солдатовновобранцев и с малых младенцев, которые титьку сосали и от матерей остались; наложите тоску и телесную сухоту, великую печаль на рабу Божью (имя), чтобы она не могла бы ни жить, ни ходить, ни лежать, ни спать, все по мне, рабе Божьем (имя), тосковать. Тем словам и речам ключевые слова. Аминь, аминь, аминь.
Примечание: Макрида – святая великомученица, именины которой приходились на 1 августа. С этим днем были связаны различные приметы, как то: «Вёдро на Макриду – осень сухая. Коли на Макриду мокро – страда ненастная. На Мокрицы если дождь – сев озимых хлебов будет хорош. Если в этот день будет дождь, не будет орехов. Оводы кусают последний день. Полетел пух с осины – иди за подосиновиками».