Но Оле пришлось подняться, потому что слегла Римма. С тем же диагнозом и примерно в той же стадии, что у Тани Асоян. Именно Оля настояла на операции, на которую врачи не очень охотно пошли, утверждая, что шансы ничтожны, она же ухаживала до и после, меняясь иногда с Инной. У Людмилы Васильевны не было причины навещать больную, не те отношения, однако любопытство замучило. «Ну как там?», — спрашивала она соседку, но та только отмахивалась на бегу.
Как-то вдруг все окружающие обзавелись сотовыми телефонами. Только вчера, казалось, проблемой было дозвониться, а сейчас пожалуйста — у каждой дамы в сумке трубка. Пришла Людмила Васильевна из колледжа домой, а на кухне Инна с кем-то разговаривает. Заглянула — а она в трубку бубнит. Прислушалась — «Алик». «Что за Алик?»
Оказалось, Асоян. «Ты что же, у тётки единственную любовь отбила?» «Да ну вас, Людмила Васильевна. Мы договариваемся к Оле на дачу съездить большой компанией. На участке прибраться, домик просушить. Заодно и шашлычков покушаем». «А что за компания?» «На одной машине Витя за рулём, на другой — Алик». «А мне там места не найдётся?» Инна взглядом заюлила: нет, всё битком. «А Римма что, одна останется?» «Нет, Римма с нами едет, отчасти ради неё поездка затевается». «И что же, она в одной компании с Альбертом согласилась ехать?» «Они вместе живут».
Вот это да! Оказалось, Алик из больницы не выходил, в палату не впускали, так он внизу высиживал. Продукты привозил, Олю с Инной развозил, когда они менялись. На чём развозил? Когда всё это случилось, он понял, что без машины никак. В кредит влез, но машину купил. Ну, а уж из больницы они вместе уехали. Сначала к Оле, а потом к Римме перебрались.
Месяца через два Людмила Васильевна чуть не столкнулась с ними в гастрономе. Алик, крупный статный мужик, резко поседевший за последние полгода, выглядел весьма импозантно, особенно на фоне своей непрезентабельной спутницы. Не доходящая ему до плеча маленькая ростом, но грузная Римма, в мохнатом выцветшем красном берете и потёртом пальто, припадая на левую ногу, везла тележку. Он догнал её и перехватил тележку: «Не женское дело грузы таскать». «Алик, я для опоры…» «Опора у тебя — я». Она поглядела на него таким бесстыдно счастливым взглядом, что шедший навстречу плюгавенький мужичок развернулся и долго глядел с завистью им вслед.
Глава вторая. НАСЛЕДСТВО САВЕЛЬЕВЫХ
Придя с работы и управившись с домашними делами, Людмила Васильевна садилась к телефону и звонила кому-нибудь из знакомых. Чаще всего это была Ира, с которой они когда-то вместе учились в школе. Если Ира не отвечала, звонила ещё кому-нибудь. Но лучше, конечно, Ире. Её коллега Ядвига под настроение могла, к примеру, ляпнуть: «Ну и что у тебя случилось за те три часа, что мы не виделись?» А Вера Андреева и вовсе по-хамски отрезала: «Люда, смотри на часы. У меня маленькая внучка. После восьми прошу не беспокоить». Людмила Васильевна даже посоветовалась с Ирой: может, отчистить её и прекратить общение? Ира ей ответила, что всё зависит от того, кто кому больше нужен. Если ты можешь с ней не общаться, тогда рви отношения, а если она тебе всё же нужна, тогда молчи. Пришлось стерпеть. Тем более, что среди однокурсниц уже подруг почти не осталось. Летом Людмила Васильевна разругалась ещё и с Таней Савельевой.
Были они на даче у Оли. Это была воистину дача, а не дачный участок, как у всех соседей. Разработан был только маленький клочок, на котором росла чахлая не разреженная морковка, лук на перо и укроп, всё это изрядно заросшее сорняками. На прочей площади буйствовала одичавшая малина. Две яблони и одна вишенка у строительного вагончика, приспособленного под дачный домик — и всё. Хозяйка предпочитала валяться на травке или гулять по окрестностям. Ну, Людмила Васильевна и высказала Оле своё возмущение. В ходе её монолога Таня дважды весьма чувствительно её толкала, а потом вскочила и сказала: «Всё, давай на электричку!» И стала вещи собирать. «Как же, мы собирались на семичасовую», — растерялась Людмила. «Как хочешь», — сказала Таня и устремилась к калитке. Одной добираться до станции не хотелось, поэтому пришлось бежать за ней, на ходу извинившись перед хозяйкой за Татьяну, которую неизвестно какая муха укусила. Только в вагоне, в который влетели в последний момент, ей удалось высказать Тане своё возмущение: «Она обед на всех готовит, а ты вдруг срываешься! Это бестактно по отношению к Оле!» Таня зашипела змеёй: «Кто бы о такте говорил! Заладила: о внуке позаботься! Сноха ещё год назад его в Москву увезла и видеться не даёт. Тактичность — твоё второе имя». Ну, и разругались. В конце концов, кто виноват? Почему она не сказала об этом раньше? Людмила Васильевна нашла бы нужные слова, чтобы подбодрить подругу, и совет нужный дала бы! А долг перед землёй всё равно никто не отменял!