Выбрать главу

Когда я приехал в Приамурье, местные промысловые охотники вели кочевой образ жизни. Потом они перешли к оседлости, и стали постепенно зарастать их кочевые «дороги». Теперь в крае применяются новые формы освоения таежной целины — созданы государственные и кооперативные промысловые хозяйства, и в глухие лесные дебри уходят не узкие оленьи тропы, а широкие следы вездеходов, и охотников в их отдаленные угодья завозят на вертолетах. Основным видом пушного промысла в крае является соболь. Самые дорогие в нашей стране черные соболи добываются на севере Приамурья. Описать красоту соболя так же трудно, как красоту жемчуга. Приятная темно-коричневая окраска, переходящая в черно-смолистый оттенок с морозной искрой редких белых волосков, нежная пушистость, под стать лебяжьему пуху, густота и шелковистость волосяного покрова, легкость и прочность соболиного меха укрепили за ним мировую славу «черной жемчужины» тайги. Я испытываю большое уважение к труду охотника-промысловика. Он первым приходит в необжитые дебри. За ним потом придут лесорубы и рыбаки, земледельцы и животноводы. Сколько географических открытий сделали охотники!

Добывая «мягкое золото» в бескрайних лесных просторах, охотник стоит один на один с природой, терпя лишения и борясь с грозными ее проявлениями. Охотник не уничтожает, а сберегает и преумножает запасы диких животных. До самозабвения он любит свое дело, недаром его профессию именуют страстью.

Охотника окружает множество разнообразных животных, повадки которых он порой знает лучше другого ученого. Я тоже учился у охотников-промысловиков постигать тайны поведения зверей и птиц, более полувека охотился, и захотелось мне поделиться с тобой, дорогой читатель, своими скромными наблюдениями. Я буду рад, если полюбишь ты наш край, вобравший в себя причудливость лесов Индии и красоту сибирской тайги.

Книга эта иллюстрирована акварелями хабаровского художника Геннадия Дмитриевича Павлишина. Еще никогда природа северных джунглей не изображалась столь правдиво, типично и ярко!

Всеволод Сысоев

Повести

Золотая Ригма

Золотая тигрица

Девственный лес Сихотэ-Алиня стынет в объятиях жгучего мороза. Гнутся до самой земли ветви молодых пихт и елей под тяжестью снежной кухты. Наступил первый месяц весны, а свирепая пурга наметает глубокие сугробы, тщательно укрывает сопки ослепительно белым снегом.

Лишь в одном месте, среди мрачных гранитных расселин, черным пятном зияет вход в пещеру. Едва приметный след вьется между дряхлыми кедрами. В пещере вечный полумрак. Днем здесь холоднее, чем снаружи. На сухой черной земле, устланной истлевающими листьями, дремлют два маленьких тигренка. Суровый лес безмолвно встретил появление на свет тигрят, но заботливая мать проявила к ним столько внимания и ласки, что все опасности, таившиеся в лесных дебрях, отступили от полосатых малышей. Под надежной защитой тигрицы им не были страшны ни холод, ни многочисленные кровожадные враги. Безмятежно спали брат и сестра, пригревшись у теплого материнского бока. Сестренка имела удивительную окраску: ее светлую пушистую шкурку покрывали широкие желтые полосы. Этот золотистый цвет немало поразил бы и привел в восторг натуралистов, мать же не обращала внимания на редкую для тигриного рода окраску своей дочери. Люди впоследствии назовут ее Ригмой. Много приключений произойдет с ней, прежде чем станет она могучим и мудрым зверем, владычицей северных джунглей, а пока маленькая Ригма теснее прижимается к широкой лапе матери.

Стихла метель. В ярких лучах мартовского солнца заискрились крупные снежинки. В густой синеве неба проплыл ворон. Над широким лесным распадком пронесся его ликующий крик и долетел до чуткого уха старой тигрицы. Она несколько дней ничего не ела, утоляя жажду снегом, лежавшим толстым слоем у входа в пещеру. Голод заставлял идти на охоту.

Торопливо спустилась она в ключ, где обычно паслись табунчики кабанов, и стала разыскивать добычу. С уходом тигрицы холодно и страшно стало маленькой Ригме. Съежившись в пушистый комочек, озираясь по сторонам, она теснее прижалась к дрожавшему от холода братишке. Скорее бы возвращалась мать. Пройдет несколько лет — и тигрята станут наводить страх на всех обитателей леса, а пока они так беспомощны и беззащитны. Стоит войти в пещеру медведю-шатуну или волку, забежать росомахе или кунице-харзе, даже залететь филину — и не станет двух крохотных существ. Вернется мать-тигрица, в тоске обнюхает пустое холодное логово…