— Насколько я мог разглядеть, — сказал доносчик, — он был такой…
Далее последовало перечисление примет агитатора Зельберфолька.
Приказ полицейским гласил:
— Доставить опасного государственного преступника Зельберфолька живым или мертвым! Как можно скорее! Во что бы то ни стало! Чего бы ни стоило!
…Счастье свалилось на агента № 891 ровно в девятнадцать часов и три минуты. Мужчина среднего роста, в одежде простого рабочего (все они, коммунисты, так одеваются — опытного агента на одежде не проведешь!) шел от вокзала к центру.
Агент № 891, наблюдавший за внешним миром из подворотни, выхватил пистолет, подбежал к мужчине, крикнул:
— Ни с места! Вы арестованы, Зельберфольк!
Через секунду на руках задержанного уже звенели браслеты, и их звон в душе агента № 891 превращался в звон пересчитываемых наградных.
Но в участке шустрого агента ждала неприятность: за две минуты до него полицейский № 425 и агент № 167 поймали каждый по Зельберфольку.
Начальник районного управления — в прошлом заслуженный эсэсовец — и тот растерялся, имея на руках сразу трех «опасных государственных преступников».
Он позвонил в городское управление и, выслушав ответ обер-полицмейстера, бессильно опустился на стул: ему сказали, что за последние полчаса получено девятнадцать сообщений о поимке «главного агитатора». И самое странное: все арестованные хоть и были не похожи друг не друга, но так или иначе подходили по приметам.
Агентура и полиция получили дополнительные инструкции: быть вдвойне осторожными.
Но количество «Зельберфольков» катастрофически росло: каждый рабочий чем-то походил на «опасного государственного преступника».
Когда же арестованных спрашивали о Зельберфольке, они только улыбались и пожимали плечами…
— Найти этого агитатора за какие угодно деньги! — бесновался обер-полицмейстер. — Продолжать аресты!
Захлебывались телефоны в магистрате. Бегали по городу перепуганные происходящим агенты. Каждые пять минут начальству подавали сводки о числе задержанных — длинные колонки цифр.
Полицию начинала охватывать легкая нервная паника.
Арестованные рабочие — высокие, низкие, худые, коренастые, блондины, брюнеты — были самыми различными людьми, но что-то неуловимое объединяло их всех.
— Можно подумать — все вы родственники! — сказал кто-то из агентов.
— Все труженики давным-давно породнились друг с другом, — ответил один из задержанных. — Разве вы этого не знали?
— Что, если этот Зельберфольк гримируется? — высказал предположение один из агентов. — Ведь он, должно быть, опытный конспиратор. Тогда его по приметам не найдешь.
Эта мысль подлила масла в огонь. Паника среди полицейских чинов приняла масштабы эпидемии.
Растерянные и перепуганные агенты метались по улицам и не знали, что делать: «опасные государственные преступники» уже мерещились им в каждом прохожем.
А Зельберфольк был по-прежнему неуловим. Он был всюду — об этом говорило растущее количество бастующих, — но его невозможно было поймать, убить, уничтожить!
Командующий гарнизоном генерал бундесвера чуть не лишился языка, когда ему доложили, что среди солдат тоже производятся аресты, ибо с каждым часом в казармах становится все больше солдат, похожих на рабочих, а следовательно, согласно приметам, на… нет, лучше не произносить этого страшного слова!
Ясно стало одно: необходимо прекратить аресты, выпустить всех задержанных, иначе — кто знает, чем это может кончиться. Ведь всех все равно не арестуешь — тюрем не хватит! А если посадить в старый, но еще годный для дела концентрационный лагерь весь город, кто тогда будет работать? Кроме того, есть сведения, что забастовка перекинулась в соседние районы…
Великий страх вошел в сердца «хозяев» города.
Неуловимый Зельберфольк был страшнее самой грандиозной демонстрации, самой длительной забастовки: владельцы заводов, рудников, банков убедились воочию, как крепки узы, связывающие десятки тысяч рабочих, тех рабочих, пикеты которых ходили по городу и смеялись над обезумевшими полицейскими!..
…Рабочий-металлист кончил свой рассказ, закурил сигарету.
— Скажите, — спросил один из слушателей, — а кто же все-таки был этот агитатор Зельберфольк?
Рабочий усмехнулся:
— Доносчик не разобрался в подслушанном разговоре. Он принял за фамилию выражение «зельбер фольк», что значит САМ НАРОД. Вот этого-то «опасного государственного преступника» и хотел арестовать господин обер-полицмейстер.
Ян Полищук
Бор. Привалов
Так как твердо установлено, что писать вдвоем не вдвое легче (как это может показаться со стороны), а вчетверо труднее, то юмористы-сатирики Ян Полищук и Борис Привалов, дабы отдохнуть друг от друга, чаще пишут порознь. У того и другого на «боевом счету» много десятков книг. Поработав годик-другой самостоятельно и накопив кое-какие творческие силы, они вновь принимаются за соавторский труд.
Их совместная работа началась в 1953 году, когда вместе с Борисом Егоровым они взялись за создание романа «Не проходите мимо» (первое его издание увидело свет в 1956 году). Затем последовала целая серия «соавторских книг» — «Пыль столбом», «Капля внимания», «Крестовый король», «Тут что-то есть» и другие. Данная книга — «Золотая свинья» — свидетельствует о том, что авторы не прекращают творческой дружбы и поныне.
