— Выследили вы наконец главарей этих смутьянов? — воскликнул Лярд.
— Пока нет, сэр, но надеемся… Итак, продолжаю: среди рабочих и фермеров зреет недовольство…
В этот момент зеленая лампочка, вмонтированная в стоящий перед Лярдом бело-синий телефонный аппарат, замигала.
Лярд снял трубку.
Полубоги навострили уши: все знали, что беспокоить Лярда, да еще на заседании, можно лишь по какому-нибудь сверхважному делу. Очевидно, произошло что-то необычайное.
— Пусть войдет, — сказал Лярд и, положив трубку, пояснил: — Наш друг мистер Фикс хочет сообщить новость сокрушительного значения.
В Совет полубогов Фикс не входил. Но так как он был личным и доверенным секретарем самого Бэконсфилда, то это давало ему множество широких прав. Вечно бесстрастное сухое лицо, очки с дымчатыми стеклами, зализанные, словно приклеенные, черные волосы на голове — никогда не узнаешь, что он чувствует, что он думает.
Как всегда подтянутый и холодный, Фикс вошел в зал и сел в предложенное ему кресло.
— Джентльмены, — спокойно произнес он, — час назад всемогущий и справедливый господь призвал к себе нашего возлюбленного друга и крупнейшего из борцов за процветание и демократию, сэра Бэконсфилда.
Если бы полубоги услышали сообщение о запуске русскими космической экспедиции на Луну, то это не ошеломило бы их больше, чем весть о смерти свиного короля. Смерть миллиардера, который еще на прошлой неделе председательствовал в Совете полубогов, который держал в своих крючковатых руках судьбы половины обитателей Потогонии, касалась каждого из присутствующих.
Наступила траурная тишина.
Выдержав приличествующую моменту паузу, Фикс продолжал:
— Все свое недвижимое и движимое имущество, а также биржевые ценности мистер Бэконсфилд завещал своей любимой… свинке по кличке «мисс Хрю XXV».
Полубоги ахнули. Шкафт растерянно поглядел на Шизофра, Шизофр на Шкафта. Остальные влиятельные лица сидели с отвисшими челюстями.
— Великолепно! — пробурчал Лярд. — Гениально!.. Это именно та сенсация, которой нам не хватало! Мы сделаем все возможное, чтобы отклонить протесты наследников и оставить завещание нашего друга в силе. Джентльмены, прошу вас, не отвлекайтесь… Фикс, останьтесь, вы нам можете пригодиться.
Заседание Совета полубогов продолжалось.
Глава V
Миллиардер — сирота
Никто не знал, сколько лет было Бэконсфилду.
Когда он еще помнил свой возраст, это никого не волновало. А когда потогонийская пресса вплотную заинтересовалась тем, сколько Бэк прожил на свете, выяснилось, что свиной король уже не помнит год своего рождения.
Эта неожиданная метаморфоза с памятью, а главное, положение Бэконсфилда в стране дали ему право самому себе придумать титул, который считался выше всяких «величеств» и «сиятельств».
— Обращаясь ко мне, — приказал Бэконсфилд своему окружению, — говорите «ваше бессмертие». — И добавил: — Кто нарушит этот приказ, тот сразу поймет, что он смертен.
Подслеповатые свинцовые глазки Бэконсфилда видели слабо, но очков миллиардер не носил. Окружающие миллиардера лица старательно делали вид, что они все страдают или близорукостью или дальнозоркостью.
— Бедняги, мне их так жаль, — вздыхал старик. — Вот что делает с людьми неумеренный образ жизни. Очки, пенсне, монокли. Не то что я, хе-хе…
Фикс, видящий все и вся, как подзорная труба, умышленно никогда не снимал очков (в которых были простые стекла), чтобы доставить удовольствие хозяину.
И все же Бэконсфилд был стар. Он был стар и рыхл так, что иногда походил на старуху. Когда он расхаживал по своему дворцу в халате, его можно было назвать не мистер, а миссис Бэконсфилд. Жена его умерла очень давно, прямых наследников у него не было, а всяких там племянников и кузенов Бэконсфилд и на порог не пускал. Он был стар и одинок. И это давало ему повод при каждом случае печально повторять:
— Ах, меня, сироту, так легко обидеть! Не пускайте ко мне никого. Пока я сам не позову.
— Но все вас так любят, ваше бессмертие! — говорил Фикс.
— Еще бы! Ведь для вас я живой чек в пятнадцать миллиардов долгингов, — хихикал старик. — Ах, это совсем не забавно все время изображать из себя кредитный билет… хе-хе…
Если никто не знал возраста Бэконсфилда, то уж, конечно, никому не были известны размеры грандиозного состояния свиного короля.
Биографы миллиардера, расписывая добродетельный путь, по которому всю жизнь он шел к вершине славы и богатства, опускали в своих описаниях некоторые незначительные детали.
Так, например, они почему-то не упоминали, что добросердечный Бэконсфилд некогда продавал оружие гангстерам.
Подчеркивая его трезвенность и честность, забывали сказать, что он в годы сухого закона торговал спиртными напитками из-под полы и мошенничал на бирже.
Однако больше всего, как подмечали биографы, он заработал на свинине. Ему удалось получить монопольное право на поставки свинины для воюющей армии. С той поры он, как клещ, впился в свиной бизнес.
— Нет животного более благородного, чем свинья, — любил разглагольствовать Бэконсфилд. — Она всю себя отдает человеку. От пятачка до щетинки все идет на пользу людям.
— Кроме поросячьего визга, ваше бессмертие, — вставил Фикс.
Бэконсфилд внимательно посмотрел на секретаря своими свинцовыми, как пломбы, глазками.