- Ты куда-то собрался?
- Да, хочу прогуляться с Пумбой и снова обойти те окрестности…
- Билл, ты ведь понимаешь, что это ничего не даст, - делаю шаг к брату, но он отпрыгивает от меня словно от огня.
- Все нормально, я знаю. Я просто хочу пройтись! Пумба, пошли! – собака радостно тявкнула и понеслась в сторону выхода. Я лишь молча проводил высокую удаляющуюся фигуру брата. Входная дверь с шумом захлопнулась, и я ощутил невероятную усталость в ногах.
Лицо Билла за это время ужасно осунулось. Под глазами появились неисчезающие фиолетовые круги, а бес того острые скулы впали еще сильнее. В начале апреля нам пришлось работать над новым клипом песни Fell It All. Роль брата была неоднозначна. Наркоман – не слишком красиво звучит. На съемках Билл старался быть веселым, отдавал всего себя в работу, вкладывал свои эмоции. Он не обращал внимания свое душевное состояния, и только я видел его насквозь. Ведь никто из съемочной группы не знал, что творится в нашей семье. Для всех все по-прежнему. Он – звезда. Он – Билл Каулитц, фронтмен группы Tokio Hotel, а у таких как он не бывает личной жизни. Никого не волнует, какие усилия ты прилагаешь для того, чтобы выйти на публику и лучезарно улыбнуться. Я бы так не смог, но именно это и отличает нас. Во время съемок я видел, как почернели его глаза, когда он завязывал жгут на руке для новой «дозы» наркотиков. Это была концепция клипа и, разумеется, никакой наркоты не было, но я понял одну вещь, которая повергла меня в немыслимый испуг. Если в ближайшее время мы не найдем Джил, я потеряю брата навсегда…
В заднем кармане джинс требовательно вибрировал мобильник.
- Я слушаю.
- Том, это Даниель. Вы уже вернулись с фестиваля?
- Да, распаковываем вещи, - я окинул взглядом несколько пустых чемоданов. – Зря ты не поехал с нами, было довольно весело. – как бы это странно не звучало, но мне действительно удалось примериться со своей ревностью к этому парню и на удивление мы неплохо сработались вместе. Ведь он сопровождал нашу группу в туре.
- Нет, спасибо, я ведь говорил, что у меня уже имелись планы, - «конечно, все так говорят» - на губах блеснула. – Я, собственно, чего звоню. Нужно, чтобы вы подъехали в агентство для обсуждения сроков проведения следующих выступлений.
- Черт, я же просил Йоста дать нам месяц! Всего один месяц, чтобы разобраться со всем этим ужасом, - вымученно вздыхаю и слышу в трубке молчание. Куда мне тащить Билла, пусть пока будет подальше от рабочей суеты. – Я приеду один, жди!
Если понадобится, то я огражу его от всего, если это хоть как-то может навредить ему. Надо предупредить Киру, что я уезжаю. Она с самого приезда к нам домой приняла душ и не выходила из домашней студии. За дверью слышалось легкое перебирание струн. Я остановился на секунду, не желая прерывать этот момент. После похищения она совсем перестала играть дома просто для удовольствия, лишь на занятиях в Академии когда того требовал преподаватель. Кира сказала, что это напоминает ей подругу, то время, когда они жили в России и только мечтали поступить на музыкальное отделение.
- Кир, мне нужно уехать по работе. Прошу, выгуляй Купера. Я бы сам, да надо спешить.
Злая усмешка заставила меня остановиться.
- На работу? – глаза девушки метали молнии, а рука до белых костяшек сжала гриф.
- Не понял…
- Можешь не стараться в своих жалких оправданиях! – она одним рывком оставила инструмент в сторону и уже стоя на ногах, продолжала с вызовом глядеть мне в глаза.
- Мне не нравится твой тон, - скрестив руки на груди, плечом облокачиваюсь о косяк. Эта ситуация со стороны наверняка выглядит до жути нелепо, но я никому не позволю нападать на меня или обвинять не понять в чем!
- А мне, знаешь ли, тоже много чего не нравится. О, да, например то, что ты гуляешь со своей бывшей! – сдержанный тон перешел на какое-то рычание. Глаза потемнели от злости, и тут я понял, что Кира действительно изменилась…
- Думай, что говоришь! Между нами нет ничего, в чем ты пытаешься меня обвинить!
- Да? Хочешь сказать, мне приснилось то, как вы целовались на Коачелле?
Я замолчал, ошарашенно уставившись на девушку. Она тоже замолчала, обессилено рухнув на малогабаритный диван. Боль… В ее глазах она разливалась черным океаном, затапливала сознание, разрывала сердце. Я, как дурак целый день не мог понять причину ее поведения, а оказывается, все было так просто.
- Так, прежде чем ты успеешь что-то подумать, я хочу сказать, это ничего для меня не значит! Это был лишь поцелуй и только!
Я, говоря вкрадчиво, присел на корточки, коснулся ладонью прохладной ноги. Внутри кипело возмущение и боль одновременно. Поднимаю взгляд вверх и застываю при виде пушистых черных ресниц, с которых градом падали прозрачные слезинки.
- Тогда почему это вообще произошло? – тихий всхлип. Хрупкие плечи беспомощно задрожали и щеки покрылись дорожкой слез.
- Прости… прости… прости меня! – касаюсь губами ее рук, пальчиков. Глупо с моей стороны было думать, что этот поцелуй ничего не значит - он принес ей боль…
Она тихо всхлипывала, отвернув лицо. Не отстранила – уже хорошо. Медленно поднимаюсь и пытаюсь заключить ее в объятия.
- Стой, куда ты?
К моему удивлению, Кира сорвалась с места и ринулась вниз по лестнице. Пару раз споткнулась, но я догнал беглянку только у двери.
- Отстань, видеть тебя не хочу! – она с силой отцепляет мое запястье и, открыв дверь, исчезает в густом тумане вечерних сумерек… Да и Биллу пора бы уже появиться, где он запропастился. По спине катится липкий пот, дыхание учащается, меня накрывает детская паника. Она ведь простит меня?
- А-а-а!!!
Одним махом опрокидываю хрустальную вазу с полки. Все как в замедленной съемке. Вот она летит, еще секунда, и она разлетится сотнями осколков. Звук бьющегося стекла разрезает тишину на сотню таких же кусочков. В жилах застывает кровь, тело абсолютно не слушается… Снова… Билл…
***
Выбегаю на проезжую часть. Слезы застилают глаза. Поток проезжающих машин сливается в одну световую линию. А в голове пульсирует лишь одно – как он мог. Визг шин и посередине дороги останавливается автомобиль.
- Дура, тебе что, жить надоело?!
- Простите, я… я…
Женщина, сидевшая за рулем начала пристально всматриваться.
- У вас что-то стряслось? – ядовитый тон сменился более озабоченным.
- Прошу вас, довезите меня до Сансет-стрип.
- Садись!
Забираюсь в теплый салон и неожиданно для себя самой взрываюсь новым потоком рыданий. Из груди доносится жалкий хрип, руки дрожат, а глаза, кажется, превратились в две узкие щелочки. Женщина растерянно смотрит на меня и не знает, как успокоить глупую девчонку, которая чуть не кинулась ей под колеса.
- Все будет хорошо, сейчас мы поедим на Сансет-стрип, - ее голос был вкрадчивым, словно она что-то объясняла маленькому ребенку. Женщина ловко выкрутила баранку, и машина тронулась с места.
Просматриваю контактные номера телефона и понимаю, что мне абсолютно некому позвонить. Неожиданно натыкаюсь на номер Кау-младшего и делаю звонок.
- Билл? Ты можешь подъехать на Сансет-стрип, я хочу напиться!
- Скоро буду. – подавленный голос и короткие гудки.
Когда машина притормозила у назначенный улицы, я немного успокоилась. Слезы на щеках высохли и теперь кожу стягивали остатки соли.
- Спасибо вам, - с благодарностью смотрю на женщину за рулем.
- Не за что! Помни, что бы ни случилось, все можно исправить, главное дать ему шанс.